"О СЛОВЕ И О ТИШИНЕ". Беседу ведет Анна Николаева.
Казанский федеральный университет. КФУ
Вопрос: Здравствуйте, Терентий. В своих произведениях вы постоянно говорите о тишине, причем наделяя её всеми функциями красноречия. Это просто образ или в этом есть нечто большее?
Терентий: Здравствуйте, Анна. Нет, это не образ, а скорее научно обоснованная выкладка. Всякая тишина потенциально метрична, то есть она обладает всем необходимым, чтобы запустить любой динамичный процесс. К примеру, слово было в начале всего, не так ли? А было ли что-то до него?
Вопрос: Ну, не знаю… Видимо, ничего, разве что Бог?
Терентий: То-то и оно, что Слово и было самим Богом. Бог так себя и обозначил, как Словущий. Хотя это определение часто сводят к слову слывущий, образованному от глагола «слыть», но я его воспринимаю так, как оно написано: словущий. Между прочим, в оригинальном тексте на древнегреческом языке на месте Слова — Логос, в переводе это ум, основа, утверждение, доказательство и даже пропорция. Всего, насколько мне известно, это слово имеет около ста значений. Кстати, многие народы столкнулись с непростой задачей перевода понятия «Логос» на свой язык. Например, на китайском текст Евангелия начинается так: «В начале был Путь (Дао), потому что в китайской культуре именно это понятие в большей мере соответствует античному Логосу. А вот в русской традиции должно быть именно Слово. Мы — словотканная нация, мы созданы речью, а потому и развиваемся именно через молитву, через словотворчество, так что русский язык действительно и великий, и могучий. И тому есть основание.
Вопрос: Вы хотите сказать, что язык настолько информативен, что может управлять идеями? Как вы связываете это со знанием о самом человеке? И если человек — это книга, то можно ли её читать?
Терентий: Язык не просто управляет идеями, он их воплощает, точнее, скажу для начала, материализует. Свое впечатление о человеке я складываю из беседы с ним. При этом для меня не столь важно то, что он говорит, а как он это делает. Насколько он сам серьезно и внимательно относится к сказанному им и как велики его переживания от сказанного. Впрочем, и это не является основным. Основное для меня — это как и о чём человек спрашивает, как слушает и как молчит. Последнее наиболее информативно для меня. Иногда достаточно пару-тройку минут молчания, чтобы понять, с кем ты имеешь дело.
Вопрос: Странно… Мне всегда казалось, что именно из сказанного и можно всё узнать.
Терентий: Именно всё? Если вы хотите получить информацию внешнюю, то слушайте и запоминайте, а если внутреннюю, то смотрите на то, как человек вам её доставляет. Насколько он действительно стремится к тому, чтобы вы его поняли. Умеет ли он делать паузы, не перебивает ли вас… Зачастую говорящему не важно то, понимаете вы его или нет. Главное для него - это говорить и выговориться. Если такого человека прервать и попросить его напомнить вам, о чем была речь в начале, то скорее всего он этого и не вспомнит. Конечно, если у вас есть время, желание и вы хорошо воспитаны, то вы дослушаете его до конца, но представление о самом человеке у вас не сложится. Я снова повторю: представление складывается именно из его заинтересованности вами. В момент, когда человек спрашивает, он гораздо более осознан, нежели в момент повествования.
Вопрос: А насколько оценка человека при общении с ним и по его речи может быть глубокой и верной?
Терентий: Если вы настроитесь это увидеть, то очень глубокой. Еще Сократ сказал, что достаточно одному заговорить, чтобы другой его увидел. И это не просто правильно, но и мудро.
Вопрос: Терентий, вам принадлежат теперь уже известные слова, точнее, мысль о том, что проза шлифуется до поэзии, поэзия — до молитвы, а молитва переходит в молчание. И только в молчании можно выразить невыразимое. Это действительно так?
Терентий: Конечно. А иначе бы среди святых не было бы столько молчальников. Даже Святитель Иоанн Богослов и тот предпочитал молчать. Только надо понимать, что есть два вида молчания. Первое — от неведения, а второе — от избытка знаний, чувств, переживаний и именно от избытка, когда нет таких слов, чтобы выразить то, что вы ощущаете. Это, я бы сказал, красноречивое молчание.
Вопрос: Его можно понять?
Терентий: Вне всякого сомнения. За вас начинает говорить всё, что вокруг вас, включая ваше тело и, конечно же, взгляд. Вы никогда не думали о том, что глаза наши говорят гораздо более глубоко и верно, нежели язык. Просто у них иное знание. Я бы сказал, что весь наш язык стремится к тому, чтобы научиться говорить так, как это делают глаза. Глаза не умеют врать, а потому мы их и отворачиваем, если что не так, вернее, прячем взгляд.
Вопрос: А можно врать, глядя человеку прямо в глаза?
Терентий: А почему бы нет? То, что называется ни стыда, ни совести... Но опять же это не глаза врут и ложь не в них, а в сказанном — врет ваш ум. Глаза — это не орган ума, а орган души и даже духа, а там лжи не существует. Самый простой способ себя обезопасить — это одеть черные очки и в них разговаривать. Кстати, если с вами кто-то будет так беседовать, то вы почувствуете неудобство, а все потому, что, беседуя с людьми, мы постоянно поглядываем им в глаза, как бы желая удостовериться в том, что нас любят и понимают. Таким образом беседуют наши души. Они переговариваются взглядами. Если с человеком что-то не так, то глаза это выдают. Он еще и договорить не успел, а вы уже что-то почувствовали.
Вопрос: А если беседа идет в темноте, то есть нечто такое, что могло бы хоть как-то заменить взгляд?
Терентий: Да, есть. Это придыхание, а потому в темноте мы стараемся говорить тихо, почти шепотом. Мы просто ловим окончания слов. Так работает третий глаз. Он сначала видит через слух, и только потом включается внутреннее зрение, и это не совсем зрение, а то, что мы так называем. При свете третий глаз закрыт, так что если вам говорят обратное, то не верьте. Тот, кто так говорит, тот ничего не знает про третий глаз, кроме того, что он якобы в середине лба.
Вопрос: А где?
Терентий: Если говорить упрощенно, то он представляет из себя систему ориентиров ухо-горло-нос, а четвертое — это обоняние, а во лбу горит звездой сведённый, сфокусированной в одно место. Это просто центр максимальной концентрации этих функций. Место, где они сходятся. Обратите внимание, что я не назвал глаза, а сказал про ухо-горло-нос и обоняние, так что третий глаз — это далеко не зрение. Это... сверхзрение. Он не смотрит и видит, а чувствует и осознаёт. Осознанность именно так и смотрит - третьим глазом. Для зрения человеку вполне достаточно двух глаз, а природа лишнего себе не позволяет.
Вопрос: Визуализация?
Терентий: Отчасти, но даже и не она. Скорее это похоже на переживание. Нечто близкое к ощущению точного попадания в него или абсолютная уверенность, что оно именно так и есть или будет.
Вопрос: Может, это интуиция?
Терентий: И опять же не совсем. Интуиция предсказательна, а переживание, как я уже сказал, обладает полной уверенностью в том, что произошло, происходит и произойдет, причем одномоментно. Скажу, что ничто так точно не воспринимает и не обрабатывает информацию, как функция третьего глаза. Это когда вы не видите, не слышите, не чувствуете, но знаете, как никто другой. Я испытывал это состояние, а потому и говорю об этом легко. Мне оно знакомо. Это самый точный измерительный прибор в руках души, где деления нанесены самим Духом.
Вопрос: Есть мнение, что третий глаз закрыт, потому что в этом нет необходимости…
Терентий: Что значит закрыт? В человеке нет ничего закрытого, кроме того, что он не использует. И даже оно открыто для более глубоких функциональных взаимодействий.
Вопрос: А почему тогда большинство людей ничего о нем не знают?
Терентий: Большинство не знает с какой стороны у них селезенка или сигмовидная кишка, тем не менее это не мешает им жить. Так и с третьим глазом. Он постоянно делает для нас свою работу. Просто тогда, когда мы на нем концентрируемся в силу реальной необходимости, а не ради любопытства, то мы ощущаем, как он работает. Третий глаз — это не форточка, и открыть его так просто не удастся, тем более, что он и не закрыт.
Вопрос: А есть те, у которых он закрыт?
Терентий: Нет. Я таких не встречал. А вы встречали людей без сердца или тех, кто живет, а оно у них не бьется? Так вот, третий глаз — это такой же орган, и не надо из него делать нечто необыкновенное. В этом отношении почки или печень куда более диковинные, а о сердце я вообще молчу – шедевр небесной инженерии. Нам такого и не снилось. Вы знаете хоть один двигатель, созданный человеком с выработкой в 80 или хотя бы в 50 лет?
Насколько мне известно, космическое агентство NASA разработало ионный двигатель на ксеноне, который установил мировой рекорд по продолжительности работы среди космических двигателей любого типа. К настоящему моменту он проработал более 48 тысяч часов или пять с половиной лет, так что делайте выводы.
Вопрос: Спасибо, Терентий. До встречи в марте.
Терентий Травник. Из книги «Листва по дереву»."О СЛОВЕ И О ТИШИНЕ". Беседу ведет Анна Николаева.
Казанский федеральный университет. КФУ
Вопрос: Здравствуйте, Терентий. В своих произведениях вы постоянно говорите о тишине, причем наделяя её всеми функциями красноречия. Это просто образ или в этом есть нечто большее?
Терентий: Здравствуйте, Анна. Нет, это не образ, а скорее научно обоснованная выкладка. Всякая тишина потенциально метрична, то есть она обладает всем необходимым, чтобы запустить любой динамичный процесс. К примеру, слово было в начале всего, не так ли? А было ли что-то до него?
Вопрос: Ну, не знаю… Видимо, ничего, разве что Бог?
Терентий: То-то и оно, что Слово и было самим Богом. Бог так себя и обозначил, как Словущий. Хотя это определение часто сводят к слову слывущий, образованному от глагола «слыть», но я его воспринимаю так, как оно написано: словущий. Между прочим, в оригинальном тексте на древнегреческом языке на месте Слова — Логос, в переводе это ум, основа, утверждение, доказательство и даже пропорция. Всего, насколько мне известно, это слово имеет около ста значений. Кстати, многие народы столкнулись с непростой задачей перевода понятия «Логос» на свой язык. Например, на китайском текст Евангелия начинается так: «В начале был Путь (Дао), потому что в китайской культуре именно это понятие в большей мере соответствует античному Логосу. А вот в русской традиции должно быть именно Слово. Мы — словотканная нация, мы созданы речью, а потому и развиваемся именно через молитву, через словотворчество, так что русский язык действительно и великий, и могучий. И тому есть основание.
Вопрос: Вы хотите сказать, что язык настолько информативен, что может управлять идеями? Как вы связываете это со знанием о самом человеке? И если человек — это книга, то можно ли её читать?
Терентий: Язык не просто управляет идеями, он их воплощает, точнее, скажу для начала, материализует. Свое впечатление о человеке я складываю из беседы с ним. При этом для меня не столь важно то, что он говорит, а как он это делает. Насколько он сам серьезно и внимательно относится к сказанному им и как велики его переживания от сказанного. Впрочем, и это не является основным. Основное для меня — это как и о чём человек спрашивает, как слушает и как молчит. Последнее наиболее информативно для меня. Иногда достаточно пару-тройку минут молчания, чтобы понять, с кем ты имеешь дело.
Вопрос: Странно… Мне всегда казалось, что именно из сказанного и можно всё узнать.
Терентий: Именно всё? Если вы хотите получить информацию внешнюю, то слушайте и запоминайте, а если внутреннюю, то смотрите на то, как человек вам её доставляет. Насколько он действительно стремится к тому, чтобы вы его поняли. Умеет ли он делать паузы, не перебивает ли вас… Зачастую говорящему не важно то, понимаете вы его или нет. Главное для него - это говорить и выговориться. Если такого человека прервать и попросить его напомнить вам, о чем была речь в начале, то скорее всего он этого и не вспомнит. Конечно, если у вас есть время, желание и вы хорошо воспитаны, то вы дослушаете его до конца, но представление о самом человеке у вас не сложится. Я снова повторю: представление складывается именно из его заинтересованности вами. В момент, когда человек спрашивает, он гораздо более осознан, нежели в момент повествования.
Вопрос: А насколько оценка человека при общении с ним и по его речи может быть глубокой и верной?
Терентий: Если вы настроитесь это увидеть, то очень глубокой. Еще Сократ сказал, что достаточно одному заговорить, чтобы другой его увидел. И это не просто правильно, но и мудро.
Вопрос: Терентий, вам принадлежат теперь уже известные слова, точнее, мысль о том, что проза шлифуется до поэзии, поэзия — до молитвы, а молитва переходит в молчание. И только в молчании можно выразить невыразимое. Это действительно так?
Терентий: Конечно. А иначе бы среди святых не было бы столько молчальников. Даже Святитель Иоанн Богослов и тот предпочитал молчать. Только надо понимать, что есть два вида молчания. Первое — от неведения, а второе — от избытка знаний, чувств, переживаний и именно от избытка, когда нет таких слов, чтобы выразить то, что вы ощущаете. Это, я бы сказал, красноречивое молчание.
Вопрос: Его можно понять?
Терентий: Вне всякого сомнения. За вас начинает говорить всё, что вокруг вас, включая ваше тело и, конечно же, взгляд. Вы никогда не думали о том, что глаза наши говорят гораздо более глубоко и верно, нежели язык. Просто у них иное знание. Я бы сказал, что весь наш язык стремится к тому, чтобы научиться говорить так, как это делают глаза. Глаза не умеют врать, а потому мы их и отворачиваем, если что не так, вернее, прячем взгляд.
Вопрос: А можно врать, глядя человеку прямо в глаза?
Терентий: А почему бы нет? То, что называется ни стыда, ни совести... Но опять же это не глаза врут и ложь не в них, а в сказанном — врет ваш ум. Глаза — это не орган ума, а орган души и даже духа, а там лжи не существует. Самый простой способ себя обезопасить — это одеть черные очки и в них разговаривать. Кстати, если с вами кто-то будет так беседовать, то вы почувствуете неудобство, а все потому, что, беседуя с людьми, мы постоянно поглядываем им в глаза, как бы желая удостовериться в том, что нас любят и понимают. Таким образом беседуют наши души. Они переговариваются взглядами. Если с человеком что-то не так, то глаза это выдают. Он еще и договорить не успел, а вы уже что-то почувствовали.
Вопрос: А если беседа идет в темноте, то есть нечто такое, что могло бы хоть как-то заменить взгляд?
Терентий: Да, есть. Это придыхание, а потому в темноте мы стараемся говорить тихо, почти шепотом. Мы просто ловим окончания слов. Так работает третий глаз. Он сначала видит через слух, и только потом включается внутреннее зрение, и это не совсем зрение, а то, что мы так называем. При свете третий глаз закрыт, так что если вам говорят обратное, то не верьте. Тот, кто так говорит, тот ничего не знает про третий глаз, кроме того, что он якобы в середине лба.
Вопрос: А где?
Терентий: Если говорить упрощенно, то он представляет из себя систему ориентиров ухо-горло-нос, а четвертое — это обоняние, а во лбу горит звездой сведённый, сфокусированной в одно место. Это просто центр максимальной концентрации этих функций. Место, где они сходятся. Обратите внимание, что я не назвал глаза, а сказал про ухо-горло-нос и обоняние, так что третий глаз — это далеко не зрение. Это... сверхзрение. Он не смотрит и видит, а чувствует и осознаёт. Осознанность именно так и смотрит - третьим глазом. Для зрения человеку вполне достаточно двух глаз, а природа лишнего себе не позволяет.
Вопрос: Визуализация?
Терентий: Отчасти, но даже и не она. Скорее это похоже на переживание. Нечто близкое к ощущению точного попадания в него или абсолютная уверенность, что оно именно так и есть или будет.
Вопрос: Может, это интуиция?
Терентий: И опять же не совсем. Интуиция предсказательна, а переживание, как я уже сказал, обладает полной уверенностью в том, что произошло, происходит и произойдет, причем одномоментно. Скажу, что ничто так точно не воспринимает и не обрабатывает информацию, как функция третьего глаза. Это когда вы не видите, не слышите, не чувствуете, но знаете, как никто другой. Я испытывал это состояние, а потому и говорю об этом легко. Мне оно знакомо. Это самый точный измерительный прибор в руках души, где деления нанесены самим Духом.
Вопрос: Есть мнение, что третий глаз закрыт, потому что в этом нет необходимости…
Терентий: Что значит закрыт? В человеке нет ничего закрытого, кроме того, что он не использует. И даже оно открыто для более глубоких функциональных взаимодействий.
Вопрос: А почему тогда большинство людей ничего о нем не знают?
Терентий: Большинство не знает с какой стороны у них селезенка или сигмовидная кишка, тем не менее это не мешает им жить. Так и с третьим глазом. Он постоянно делает для нас свою работу. Просто тогда, когда мы на нем концентрируемся в силу реальной необходимости, а не ради любопытства, то мы ощущаем, как он работает. Третий глаз — это не форточка, и открыть его так просто не удастся, тем более, что он и не закрыт.
Вопрос: А есть те, у которых он закрыт?
Терентий: Нет. Я таких не встречал. А вы встречали людей без сердца или тех, кто живет, а оно у них не бьется? Так вот, третий глаз — это такой же орган, и не надо из него делать нечто необыкновенное. В этом отношении почки или печень куда более диковинные, а о сердце я вообще молчу – шедевр небесной инженерии. Нам такого и не снилось. Вы знаете хоть один двигатель, созданный человеком с выработкой в 80 или хотя бы в 50 лет?
Насколько мне известно, космическое агентство NASA разработало ионный двигатель на ксеноне, который установил мировой рекорд по продолжительности работы среди космических двигателей любого типа. К настоящему моменту он проработал более 48 тысяч часов или пять с половиной лет, так что делайте выводы.
Вопрос: Спасибо, Терентий. До встречи в марте.
Терентий Травник. Из книги «Листва по дереву».
Казанский федеральный университет. КФУ
Вопрос: Здравствуйте, Терентий. В своих произведениях вы постоянно говорите о тишине, причем наделяя её всеми функциями красноречия. Это просто образ или в этом есть нечто большее?
Терентий: Здравствуйте, Анна. Нет, это не образ, а скорее научно обоснованная выкладка. Всякая тишина потенциально метрична, то есть она обладает всем необходимым, чтобы запустить любой динамичный процесс. К примеру, слово было в начале всего, не так ли? А было ли что-то до него?
Вопрос: Ну, не знаю… Видимо, ничего, разве что Бог?
Терентий: То-то и оно, что Слово и было самим Богом. Бог так себя и обозначил, как Словущий. Хотя это определение часто сводят к слову слывущий, образованному от глагола «слыть», но я его воспринимаю так, как оно написано: словущий. Между прочим, в оригинальном тексте на древнегреческом языке на месте Слова — Логос, в переводе это ум, основа, утверждение, доказательство и даже пропорция. Всего, насколько мне известно, это слово имеет около ста значений. Кстати, многие народы столкнулись с непростой задачей перевода понятия «Логос» на свой язык. Например, на китайском текст Евангелия начинается так: «В начале был Путь (Дао), потому что в китайской культуре именно это понятие в большей мере соответствует античному Логосу. А вот в русской традиции должно быть именно Слово. Мы — словотканная нация, мы созданы речью, а потому и развиваемся именно через молитву, через словотворчество, так что русский язык действительно и великий, и могучий. И тому есть основание.
Вопрос: Вы хотите сказать, что язык настолько информативен, что может управлять идеями? Как вы связываете это со знанием о самом человеке? И если человек — это книга, то можно ли её читать?
Терентий: Язык не просто управляет идеями, он их воплощает, точнее, скажу для начала, материализует. Свое впечатление о человеке я складываю из беседы с ним. При этом для меня не столь важно то, что он говорит, а как он это делает. Насколько он сам серьезно и внимательно относится к сказанному им и как велики его переживания от сказанного. Впрочем, и это не является основным. Основное для меня — это как и о чём человек спрашивает, как слушает и как молчит. Последнее наиболее информативно для меня. Иногда достаточно пару-тройку минут молчания, чтобы понять, с кем ты имеешь дело.
Вопрос: Странно… Мне всегда казалось, что именно из сказанного и можно всё узнать.
Терентий: Именно всё? Если вы хотите получить информацию внешнюю, то слушайте и запоминайте, а если внутреннюю, то смотрите на то, как человек вам её доставляет. Насколько он действительно стремится к тому, чтобы вы его поняли. Умеет ли он делать паузы, не перебивает ли вас… Зачастую говорящему не важно то, понимаете вы его или нет. Главное для него - это говорить и выговориться. Если такого человека прервать и попросить его напомнить вам, о чем была речь в начале, то скорее всего он этого и не вспомнит. Конечно, если у вас есть время, желание и вы хорошо воспитаны, то вы дослушаете его до конца, но представление о самом человеке у вас не сложится. Я снова повторю: представление складывается именно из его заинтересованности вами. В момент, когда человек спрашивает, он гораздо более осознан, нежели в момент повествования.
Вопрос: А насколько оценка человека при общении с ним и по его речи может быть глубокой и верной?
Терентий: Если вы настроитесь это увидеть, то очень глубокой. Еще Сократ сказал, что достаточно одному заговорить, чтобы другой его увидел. И это не просто правильно, но и мудро.
Вопрос: Терентий, вам принадлежат теперь уже известные слова, точнее, мысль о том, что проза шлифуется до поэзии, поэзия — до молитвы, а молитва переходит в молчание. И только в молчании можно выразить невыразимое. Это действительно так?
Терентий: Конечно. А иначе бы среди святых не было бы столько молчальников. Даже Святитель Иоанн Богослов и тот предпочитал молчать. Только надо понимать, что есть два вида молчания. Первое — от неведения, а второе — от избытка знаний, чувств, переживаний и именно от избытка, когда нет таких слов, чтобы выразить то, что вы ощущаете. Это, я бы сказал, красноречивое молчание.
Вопрос: Его можно понять?
Терентий: Вне всякого сомнения. За вас начинает говорить всё, что вокруг вас, включая ваше тело и, конечно же, взгляд. Вы никогда не думали о том, что глаза наши говорят гораздо более глубоко и верно, нежели язык. Просто у них иное знание. Я бы сказал, что весь наш язык стремится к тому, чтобы научиться говорить так, как это делают глаза. Глаза не умеют врать, а потому мы их и отворачиваем, если что не так, вернее, прячем взгляд.
Вопрос: А можно врать, глядя человеку прямо в глаза?
Терентий: А почему бы нет? То, что называется ни стыда, ни совести... Но опять же это не глаза врут и ложь не в них, а в сказанном — врет ваш ум. Глаза — это не орган ума, а орган души и даже духа, а там лжи не существует. Самый простой способ себя обезопасить — это одеть черные очки и в них разговаривать. Кстати, если с вами кто-то будет так беседовать, то вы почувствуете неудобство, а все потому, что, беседуя с людьми, мы постоянно поглядываем им в глаза, как бы желая удостовериться в том, что нас любят и понимают. Таким образом беседуют наши души. Они переговариваются взглядами. Если с человеком что-то не так, то глаза это выдают. Он еще и договорить не успел, а вы уже что-то почувствовали.
Вопрос: А если беседа идет в темноте, то есть нечто такое, что могло бы хоть как-то заменить взгляд?
Терентий: Да, есть. Это придыхание, а потому в темноте мы стараемся говорить тихо, почти шепотом. Мы просто ловим окончания слов. Так работает третий глаз. Он сначала видит через слух, и только потом включается внутреннее зрение, и это не совсем зрение, а то, что мы так называем. При свете третий глаз закрыт, так что если вам говорят обратное, то не верьте. Тот, кто так говорит, тот ничего не знает про третий глаз, кроме того, что он якобы в середине лба.
Вопрос: А где?
Терентий: Если говорить упрощенно, то он представляет из себя систему ориентиров ухо-горло-нос, а четвертое — это обоняние, а во лбу горит звездой сведённый, сфокусированной в одно место. Это просто центр максимальной концентрации этих функций. Место, где они сходятся. Обратите внимание, что я не назвал глаза, а сказал про ухо-горло-нос и обоняние, так что третий глаз — это далеко не зрение. Это... сверхзрение. Он не смотрит и видит, а чувствует и осознаёт. Осознанность именно так и смотрит - третьим глазом. Для зрения человеку вполне достаточно двух глаз, а природа лишнего себе не позволяет.
Вопрос: Визуализация?
Терентий: Отчасти, но даже и не она. Скорее это похоже на переживание. Нечто близкое к ощущению точного попадания в него или абсолютная уверенность, что оно именно так и есть или будет.
Вопрос: Может, это интуиция?
Терентий: И опять же не совсем. Интуиция предсказательна, а переживание, как я уже сказал, обладает полной уверенностью в том, что произошло, происходит и произойдет, причем одномоментно. Скажу, что ничто так точно не воспринимает и не обрабатывает информацию, как функция третьего глаза. Это когда вы не видите, не слышите, не чувствуете, но знаете, как никто другой. Я испытывал это состояние, а потому и говорю об этом легко. Мне оно знакомо. Это самый точный измерительный прибор в руках души, где деления нанесены самим Духом.
Вопрос: Есть мнение, что третий глаз закрыт, потому что в этом нет необходимости…
Терентий: Что значит закрыт? В человеке нет ничего закрытого, кроме того, что он не использует. И даже оно открыто для более глубоких функциональных взаимодействий.
Вопрос: А почему тогда большинство людей ничего о нем не знают?
Терентий: Большинство не знает с какой стороны у них селезенка или сигмовидная кишка, тем не менее это не мешает им жить. Так и с третьим глазом. Он постоянно делает для нас свою работу. Просто тогда, когда мы на нем концентрируемся в силу реальной необходимости, а не ради любопытства, то мы ощущаем, как он работает. Третий глаз — это не форточка, и открыть его так просто не удастся, тем более, что он и не закрыт.
Вопрос: А есть те, у которых он закрыт?
Терентий: Нет. Я таких не встречал. А вы встречали людей без сердца или тех, кто живет, а оно у них не бьется? Так вот, третий глаз — это такой же орган, и не надо из него делать нечто необыкновенное. В этом отношении почки или печень куда более диковинные, а о сердце я вообще молчу – шедевр небесной инженерии. Нам такого и не снилось. Вы знаете хоть один двигатель, созданный человеком с выработкой в 80 или хотя бы в 50 лет?
Насколько мне известно, космическое агентство NASA разработало ионный двигатель на ксеноне, который установил мировой рекорд по продолжительности работы среди космических двигателей любого типа. К настоящему моменту он проработал более 48 тысяч часов или пять с половиной лет, так что делайте выводы.
Вопрос: Спасибо, Терентий. До встречи в марте.
Терентий Травник. Из книги «Листва по дереву»."О СЛОВЕ И О ТИШИНЕ". Беседу ведет Анна Николаева.
Казанский федеральный университет. КФУ
Вопрос: Здравствуйте, Терентий. В своих произведениях вы постоянно говорите о тишине, причем наделяя её всеми функциями красноречия. Это просто образ или в этом есть нечто большее?
Терентий: Здравствуйте, Анна. Нет, это не образ, а скорее научно обоснованная выкладка. Всякая тишина потенциально метрична, то есть она обладает всем необходимым, чтобы запустить любой динамичный процесс. К примеру, слово было в начале всего, не так ли? А было ли что-то до него?
Вопрос: Ну, не знаю… Видимо, ничего, разве что Бог?
Терентий: То-то и оно, что Слово и было самим Богом. Бог так себя и обозначил, как Словущий. Хотя это определение часто сводят к слову слывущий, образованному от глагола «слыть», но я его воспринимаю так, как оно написано: словущий. Между прочим, в оригинальном тексте на древнегреческом языке на месте Слова — Логос, в переводе это ум, основа, утверждение, доказательство и даже пропорция. Всего, насколько мне известно, это слово имеет около ста значений. Кстати, многие народы столкнулись с непростой задачей перевода понятия «Логос» на свой язык. Например, на китайском текст Евангелия начинается так: «В начале был Путь (Дао), потому что в китайской культуре именно это понятие в большей мере соответствует античному Логосу. А вот в русской традиции должно быть именно Слово. Мы — словотканная нация, мы созданы речью, а потому и развиваемся именно через молитву, через словотворчество, так что русский язык действительно и великий, и могучий. И тому есть основание.
Вопрос: Вы хотите сказать, что язык настолько информативен, что может управлять идеями? Как вы связываете это со знанием о самом человеке? И если человек — это книга, то можно ли её читать?
Терентий: Язык не просто управляет идеями, он их воплощает, точнее, скажу для начала, материализует. Свое впечатление о человеке я складываю из беседы с ним. При этом для меня не столь важно то, что он говорит, а как он это делает. Насколько он сам серьезно и внимательно относится к сказанному им и как велики его переживания от сказанного. Впрочем, и это не является основным. Основное для меня — это как и о чём человек спрашивает, как слушает и как молчит. Последнее наиболее информативно для меня. Иногда достаточно пару-тройку минут молчания, чтобы понять, с кем ты имеешь дело.
Вопрос: Странно… Мне всегда казалось, что именно из сказанного и можно всё узнать.
Терентий: Именно всё? Если вы хотите получить информацию внешнюю, то слушайте и запоминайте, а если внутреннюю, то смотрите на то, как человек вам её доставляет. Насколько он действительно стремится к тому, чтобы вы его поняли. Умеет ли он делать паузы, не перебивает ли вас… Зачастую говорящему не важно то, понимаете вы его или нет. Главное для него - это говорить и выговориться. Если такого человека прервать и попросить его напомнить вам, о чем была речь в начале, то скорее всего он этого и не вспомнит. Конечно, если у вас есть время, желание и вы хорошо воспитаны, то вы дослушаете его до конца, но представление о самом человеке у вас не сложится. Я снова повторю: представление складывается именно из его заинтересованности вами. В момент, когда человек спрашивает, он гораздо более осознан, нежели в момент повествования.
Вопрос: А насколько оценка человека при общении с ним и по его речи может быть глубокой и верной?
Терентий: Если вы настроитесь это увидеть, то очень глубокой. Еще Сократ сказал, что достаточно одному заговорить, чтобы другой его увидел. И это не просто правильно, но и мудро.
Вопрос: Терентий, вам принадлежат теперь уже известные слова, точнее, мысль о том, что проза шлифуется до поэзии, поэзия — до молитвы, а молитва переходит в молчание. И только в молчании можно выразить невыразимое. Это действительно так?
Терентий: Конечно. А иначе бы среди святых не было бы столько молчальников. Даже Святитель Иоанн Богослов и тот предпочитал молчать. Только надо понимать, что есть два вида молчания. Первое — от неведения, а второе — от избытка знаний, чувств, переживаний и именно от избытка, когда нет таких слов, чтобы выразить то, что вы ощущаете. Это, я бы сказал, красноречивое молчание.
Вопрос: Его можно понять?
Терентий: Вне всякого сомнения. За вас начинает говорить всё, что вокруг вас, включая ваше тело и, конечно же, взгляд. Вы никогда не думали о том, что глаза наши говорят гораздо более глубоко и верно, нежели язык. Просто у них иное знание. Я бы сказал, что весь наш язык стремится к тому, чтобы научиться говорить так, как это делают глаза. Глаза не умеют врать, а потому мы их и отворачиваем, если что не так, вернее, прячем взгляд.
Вопрос: А можно врать, глядя человеку прямо в глаза?
Терентий: А почему бы нет? То, что называется ни стыда, ни совести... Но опять же это не глаза врут и ложь не в них, а в сказанном — врет ваш ум. Глаза — это не орган ума, а орган души и даже духа, а там лжи не существует. Самый простой способ себя обезопасить — это одеть черные очки и в них разговаривать. Кстати, если с вами кто-то будет так беседовать, то вы почувствуете неудобство, а все потому, что, беседуя с людьми, мы постоянно поглядываем им в глаза, как бы желая удостовериться в том, что нас любят и понимают. Таким образом беседуют наши души. Они переговариваются взглядами. Если с человеком что-то не так, то глаза это выдают. Он еще и договорить не успел, а вы уже что-то почувствовали.
Вопрос: А если беседа идет в темноте, то есть нечто такое, что могло бы хоть как-то заменить взгляд?
Терентий: Да, есть. Это придыхание, а потому в темноте мы стараемся говорить тихо, почти шепотом. Мы просто ловим окончания слов. Так работает третий глаз. Он сначала видит через слух, и только потом включается внутреннее зрение, и это не совсем зрение, а то, что мы так называем. При свете третий глаз закрыт, так что если вам говорят обратное, то не верьте. Тот, кто так говорит, тот ничего не знает про третий глаз, кроме того, что он якобы в середине лба.
Вопрос: А где?
Терентий: Если говорить упрощенно, то он представляет из себя систему ориентиров ухо-горло-нос, а четвертое — это обоняние, а во лбу горит звездой сведённый, сфокусированной в одно место. Это просто центр максимальной концентрации этих функций. Место, где они сходятся. Обратите внимание, что я не назвал глаза, а сказал про ухо-горло-нос и обоняние, так что третий глаз — это далеко не зрение. Это... сверхзрение. Он не смотрит и видит, а чувствует и осознаёт. Осознанность именно так и смотрит - третьим глазом. Для зрения человеку вполне достаточно двух глаз, а природа лишнего себе не позволяет.
Вопрос: Визуализация?
Терентий: Отчасти, но даже и не она. Скорее это похоже на переживание. Нечто близкое к ощущению точного попадания в него или абсолютная уверенность, что оно именно так и есть или будет.
Вопрос: Может, это интуиция?
Терентий: И опять же не совсем. Интуиция предсказательна, а переживание, как я уже сказал, обладает полной уверенностью в том, что произошло, происходит и произойдет, причем одномоментно. Скажу, что ничто так точно не воспринимает и не обрабатывает информацию, как функция третьего глаза. Это когда вы не видите, не слышите, не чувствуете, но знаете, как никто другой. Я испытывал это состояние, а потому и говорю об этом легко. Мне оно знакомо. Это самый точный измерительный прибор в руках души, где деления нанесены самим Духом.
Вопрос: Есть мнение, что третий глаз закрыт, потому что в этом нет необходимости…
Терентий: Что значит закрыт? В человеке нет ничего закрытого, кроме того, что он не использует. И даже оно открыто для более глубоких функциональных взаимодействий.
Вопрос: А почему тогда большинство людей ничего о нем не знают?
Терентий: Большинство не знает с какой стороны у них селезенка или сигмовидная кишка, тем не менее это не мешает им жить. Так и с третьим глазом. Он постоянно делает для нас свою работу. Просто тогда, когда мы на нем концентрируемся в силу реальной необходимости, а не ради любопытства, то мы ощущаем, как он работает. Третий глаз — это не форточка, и открыть его так просто не удастся, тем более, что он и не закрыт.
Вопрос: А есть те, у которых он закрыт?
Терентий: Нет. Я таких не встречал. А вы встречали людей без сердца или тех, кто живет, а оно у них не бьется? Так вот, третий глаз — это такой же орган, и не надо из него делать нечто необыкновенное. В этом отношении почки или печень куда более диковинные, а о сердце я вообще молчу – шедевр небесной инженерии. Нам такого и не снилось. Вы знаете хоть один двигатель, созданный человеком с выработкой в 80 или хотя бы в 50 лет?
Насколько мне известно, космическое агентство NASA разработало ионный двигатель на ксеноне, который установил мировой рекорд по продолжительности работы среди космических двигателей любого типа. К настоящему моменту он проработал более 48 тысяч часов или пять с половиной лет, так что делайте выводы.
Вопрос: Спасибо, Терентий. До встречи в марте.
Терентий Травник. Из книги «Листва по дереву».