Московский государственный гуманитарно-экономический университет. Январь, 2024 г.

Вопрос: Здравствуйте, Терентий. Спасибо, что откликнулись на наше предложение прийти к нам на встречу, поучаствовать в беседе о многом, что сегодня волнует простых людей. Вы человек с собственным суждением, как говорится, из тех, кто имеет свой строй, свой взгляд, и если выражает чьи-либо интересы, то это будут простые люди, и это многим известно. И сразу вопрос: насколько долго и как глубоко можно находиться в этой самой зоне недосягаемости? Спасибо.

Терентий: Во-первых, в эту зону меня поместил ваш брат журналист, а не я сам, так что объяснять то, чего нет и в помине, вряд ли стоит. А если сказать кратко, то так называемая зона недосягаемости формируется в результате присутствия в нас с вами самых простых, как принято говорить, базовых ценностей. Они есть в каждом из нас, достаточно просто о них помнить и стараться их не забывать, что и обеспечит любому проход в эту самую зону. Сегодня мы говорим о чувстве меры в словотворчестве. Я определяю это так: в поэзии вполне допустимо плыть в сторону одиноко белеющего в голубом море паруса, а в прозе, тем более в публицистической, надо грести к берегу и ориентироваться на свет маяков, и без этого ничего не получится. Просто потонешь в волнах словоблудия, и всё.

Вопрос: Ваше отношение к той, явно превалирующей свободе в нынешних СМИ…

Терентий: Мне кажется, что мир, в том числе и Россия, вступили в новую, гораздо более тяжелую фазу рабства. Если в традиционном рабстве человек работал почти за так, то сегодня равно то же самое происходит с его мыслями и словами. Вы можете много, долго, по - умному и по делу говорить, но ничего не произойдет. Руководящая система достигла максимума своего развития, когда она перестала бояться слова, превратив его сначала в говорильню, а дальше — в говорильню умную, но при этом абсолютно бесполезную.

Вопрос: За счет чего и как это могло произойти?

Терентий: Все не так сложно, как может показаться. В любом рыночном производстве есть понятие дефицита и профицита. Дефицит— это когда чего-то не хватает, а профицит, соответственно, — когда что-то в избытке. Так вот, у слова есть свойство: чем оно дефицитнее, тем действеннее. Так что если вы хотите понизить его весомость, сделайте его профицитным. Свобода слова в том её виде, какова она сегодня, в разы понизила качественность под влиянием всего того, что говорят многочисленные умники с экранов ТВ и по радио.

Вопрос: Вы хотите сказать, что множественность источников информации снижает её воздействие?

Терентий: Вне всякого сомнения. Рынок! Типичный рыночный трёп на потребу самих говорящих для роста их же значимости в их собственных глазах, да еще и за очень приличные деньги.

Вопрос: Неужели на рынке может быть что-то стоящее среди говорящих?

Терентий: И да, и нет. В нашем случае — практически нет. Включены взаимоисключающие точки зрения. По первому образованию я физик, причем радиофизик, так вот всё, что происходит сегодня, это, говоря языком науки, противофазная интерференция, когда, несмотря на достаточно высокую амплитуду колебания мнений за счет их противофазности, происходит обоюдное погашение волн, а потому у слушателей или у зрителей в памяти почти ничего не откладывается. А если еще в это обнуление пихнуть рекламы, то совсем уж хорошо – полное отупение. Дело в том, что для любой активности необходимы узконаправленные призывы и лозунги. Когда людей поднимают в атаку, то не рассуждают, а просто кричат, в какую сторону бежать. Этого достаточно, чтобы система сработала. Представьте, если бы пять, а то и больше командиров одномоментно кричали бы взаимопротиворечащие приказы – никто бы и с места не двинулся, а кричать они могли бы что угодно, вплоть до дерзостей. В массе это и работает. Так что сегодня гласность добилась успеха. Кстати, точно так же свобода слова работала и работает на Западе – вхолостую. Лично я это понял очень давно, а потому никогда не восхищался ни их демократией, ни свободой слова.

Вопрос: Тем не менее, это производит эффект, согласитесь.

Терентий: Конечно. Тот же, как и стрельба из пугача или холостыми патронами. Шума много, а результатов нет и не будет. У слушателя складывается ощущение большой деятельности, а на самом деле ничего не происходит, кроме разговоров. При этом базовая система ценностей выстроена в угоду правящего класса, а всё остальное не имеет никакого значения. Теперь понимаете, для чего так много каналов ТВ или станций FM, а еще масса блогеров и вещателей в интернете? Верно, для бесперспективности. Ибо всё это за счет своей массовости не дает пробиться тем, кто мог бы составить подлинную конкуренцию власти. Почему? А потому, что его попросту не заметят. Может, он давно и есть, но только затерялся среди всех остальных.

Вопрос: Иногда ведущие позволяют такие вольности, за которые в недалеком прошлом их просто бы сняли с работы, а то и применили бы что похуже, не так ли?
Терентий: Безусловно. Но в то время, о котором, по всей видимости, вы сейчас вспомнили, была базовая идеология, и она была государственной, а потому все говорили в одну дуду, что тоже не совсем хорошо. Сегодня почти то же самое, разве что похитрее. Сегодня вся эта разносортица мнений собирается всё равно в одну линию, работающую по принципу контролируемого калейдоскопа, то есть мерцания и пальбы, но без последствий. Каждому отдельно взятому персонажу на экранах ТВ не хватает базовой мощности, чтобы выделиться над остальными, как бы он ни изгалялся, а потому, скорее всего, им и дана такая свобода. Их режет не столько цензура, сколько пиковая фоновая громкость остальных глашатаев правды. Признаться, приём совершенный, можно сказать, мастерски выполненный. Народ получает всё, чего ни пожелает, но при этом никакой явной опасности это не несёт. Ребенку дали симулятор, муляж, максимально приближенный к боевому, но всё равно игрушку.

Вопрос: Получается, что это действительно почти совершенная технология для СМИ?

Терентий: Выходит, что так. Двадцать первый век – век глобальной иллюзии, начиная с интернета и его нейросетями, заканчивая всем, что касается магистрального социума, то есть образованием, здравоохранением, культурой и даже законотворчеством. Мир, я бы сказал, отшлифовывается цифрой.

Вопрос: В этом есть опасность?

Терентий: Отчасти да, но не такая, как её любят определять всё те же собиратели лайков на своих каналах. С одной стороны, это действительно мельчит человеческую природу, подсаживая людей на общедоступную интегрированную глупость. Скажем, на создание своего портрета таким, каким его видят нейросети. В общем-то небезопасная забава, но на неё в огромном количестве клюнули женщины всех возрастов. Иллюзия обнажила их глупость, но ничего не предложила взамен, кроме разукрашенной подделки под оригинал. Естественно, после этого впечатлительная женская природа начинает себя отождествлять по сути с этим клоном-клоуном, ну а дальше незаметно прогрессирует фаза оглупления. Причем она начинается сразу, даже если вы поиграли в картинки и бросили. Искусственный интеллект гораздо изворотливее самых изощренных женщин. Не стоит забывать, что он интегральный, а потому легко и добивает одиночек-выскочек, ловя их на тяге к эпатажу и нарциссизму. Куда это приведёт, пока не ясно, но явно ни к чему хорошему. Была дурой, а станет дурой вдвойне, а то и втройне.

Вопрос: В этом замысел создателей?

Терентий: Думаю, что нет. До замысла они пока еще не дошли, и слава Богу. Это скорее всего массовое помешательство в ожидании того, что когда-нибудь всё это накроется медным тазом, а пока не накрывается, то можно и погулять. Эдакий пир во время чумки. И даже при этом оно оправдано. Что поделать, но вот так сегодня эволюционирует человечество. Оно само создает вторичный ум, который его же и сожрет.

Вопрос: Неужели всех?

Терентий: Нет, конечно. Но большинство, причем стараниями все тех же людей, то есть нас с вами. Если вы заметили, то в наше, весьма просвещенное время, начиная с середины прошлого века, геноцид постоянно на повестке дня. Люди морят друг друга миллионами, начиная с Гитлера и Сталина, заканчивая массовыми войнами по всей планете и закидонами типа последней пандемии. Вас не удивляет социальная пассивность землян, да еще и с плавным переходом в свободную сексуальную трансформацию. Отчасти Рим выродился именно таким образом. Но это всего лишь Рим, и он не был охвачен всемирной банковской системой, средствами транс-коммуникаций, интернетом и еще многим из того, что есть сегодня, а потому и жизнь после нашествия варваров возрождалась естественным путем. Сегодня Рим – это почти вся планета, так что опасность выше в разы, а с тормозами — напряженка.

Вопрос: А что может тормозить?

Терентий: Нравственность, и только она. Система высших духовных ценностей и понятий, причем активно действующая как по вертикали социума, так и по его горизонтали, но это из того, что сегодня, увы, невозможно. Воскреснуть — и то, наверное, проще, нежели запустить механизм тотального преображения всех нас.

Вопрос: Вы пессимист?

Терентий: Нет. Но и не оптимист точно. Скорее верующий реалист. Я надеюсь на Бога, но и сам всегда что-то делаю в Его сторону, чтобы поддерживать в себе пламень этой надежды. Надежда не может быть нецелевой. Нельзя надеется беспредметно, надо надеяться на что-то.

Вопрос: И в чем ваша надежда?

Терентий: В том, что всё это мракобесие и безобразие есть единственно верное решение Неба во благо всех нас. Жираф действительно очень большой, а значит, ему точно видней. Но вопрос не только в этом, а и в нашей с вами активной составляющей. Сидеть ли всем нам смирно и ждать развязки или всё-таки что-то, но попытаться осуществить. Хотя бы разжечь костер: авось заметят, не так ли?

Вопрос: Костёр? А в чём вы видите этот костёр?

Терентий: Вот! Вот мы с вами и подошли к основному – к антитезе всякой болтовне, с чего мы, если помните, и начинали. Вопрос, действительно, очень непростой, если быть честным. И простыми предложениями совершенствовать воспитание, образование и так далее здесь не отделаться. Даже смена власти ни к чему не приведет, ибо ответ надо искать в иной системе координат. Знаете, я бы здесь сказал следующее: поживём – увидим, а коль увидим, так и будем принимать решение. Сейчас ничего сделать невозможно. Пока мир летит в пропасть. Лично меня утешает одно, что в пропасть летит именно этот мир, коему место там, куда он и катится. В том, в чем человечество оказалось со времен гитлеровского болота, жить невозможно. Если хотите, то ещё тогда мы должны были справиться с фашизмом, этим самым отвратительным явлением дела рук созданий Божиих. Я был уверен, что справились, но ошибся, а жаль. Так что пока, как мудро заметил аквариумист Борис Гребенщиков, для всех нас время нае…ниться! А после и заживём по-новому!
А если по совести, то нам надо делать и сделать всё возможное, чтобы наши дети были счастливы, а если не мы, то просто некому. Так что рассуждения здесь ни к чему. Мы, взрослые, за них в ответе, причем в самом прямом и суровом, так что надо искать и находить решения, а Бог уж в этом, да и всегда, нам помогает.

Вопрос: Спасибо, Терентий. До скорой встречи на следующей «Зимней площадке", теперь уже в середине февраля…

Терентий Травник. Из книги «В четыре руки».