Вопрос: Здравствуйте, Терентий. Спасибо, что нашли возможность с нами встретиться и поучаствовать в беседе на столь непростую тему, как смерть. Очень люблю вашу поэзию и, как сказал мой коллега, у Травника всё о любви, а если нет, то остальное — о смерти, и то, если внимательно перечитать, и это окажется о любви. О любви — позже, а пока — о смерти… И вопрос мой следующий: Терентий, что заставляет вас постоянно об этом говорить и писать? Я нашла ваши стихи периода чуть ли не школьного, и в них уже вы пишете о смерти…
Терентий: Лично для меня смерть всегда была да и во многом остается той силой, против которой человек абсолютно беспомощен. При этом она не просто где-то рядом с каждым из нас, она — единственный аргумент, который невозможно оспорить. Более того, она разрушает все смыслы личностного существования, делая жизнь индивидуума полностью бессмысленной, а потому не говорить об этом нельзя. Если не об этом, то тогда, простите, о чём? Любой думающий человек, не может на это не обратить свое внимание. В своем творчестве я иду к смыслам этого факта, рассуждая, я одновременно пытаюсь найти ответ, хоть как-то, но оправдывающий нашу с вами кончину.
Вопрос: Неужели такое может быть?
Терентий: Безусловно и очень немало. С годами это понимаешь всё больше и больше, видя в смерти не просто что-то иррациональное, а скорее наоборот, нечто благое и необходимое для всех нас. По сути, против смерти выступает наше с вами эго, которое в конце концов и умирает. Наша с вами смерть — это смерть эго, но не души. Хотя даже понимание того, что душа бессмертна, большинство людей слабо успокаивает, а то и вовсе не успокаивает. Бессмертность души не лишает человека тех переживаний, с которыми он сталкивается, скажем, при потере родного и любимого им человека. Именно скорбь и толкает всех нас искать ответ на этот непростой вопрос. Нам необходимо утешение, причем в очень сложном виде, и простыми словами здесь не обойтись.
Вопрос: А какими?
Терентий: Словами, полными любви, а значит, произнесёнными любящим вас человеком и больше никем. Любовь — единственное, что может облегчить ваши мучения как и при потерях близких, так и при нежелании умирать самому. Мне много раз приходилось общаться с пожилыми людьми, стоящими на краю жизни, или с теми, кого подтачивает неизлечимая болезнь, и все они хотят говорить только об одном – о смерти. Все они хотят знать, как это будет и смогут ли они с этим справиться. Надо знать, что и как говорить таким людям…
Вопрос: И что именно?
Терентий: Ну уж точно не "держись, всё будет хорошо". Если вы собираетесь говорить так, вам нечего делать у кровати умирающего человека. Займитесь чем-то другим или просто помогите ему.
Вопрос: Люди боятся смерти?
Терентий: Да. Именно страх смерти и делает нас людьми, причем делает из животных. Животные тоже боятся, но у них иное восприятие жизни, ведь они не созидают, а потому и смерть для них несколько иная. Человека смерть пугает тем, что отнимает у него возможность продолжать. Ему дали жизнь, но лишили её продолжения, а если так, то всё становится для него бессмысленным.
Вопрос: Но есть дети. Разве они не являются продолжением?
Терентий: Смотря чего. Если вашего рода, то да, но если вы думаете о чем-то, что касается лично вас, то конечно же, нет. Дети не смогут да и не должны продолжать то, во что вы вложили все свои силы, жизнь и здоровье. Смерть выкашивает именно это, с чем очень трудно смириться. Конечно же, можно себя убедить, что это касается всех нас, и постараться смириться, но до конца вряд ли получится. Мы не болваны, созданные Богом, а потому и хотим хоть какой-то гарантии. Бог должен понимать, что нам очень больно, когда умирают наши близкие. Я не раз был свидетелем, как рыдают матери на похоронах своих детей. Наверное, Богу есть над чем задуматься, вполне возможно, что нужна коррекция. Даже люди придумали анестезию при сильнейших болях, а эта боль не менее тяжелая. При этом она калечит человека, делает его потерянным и больным. Неужели всё это для чего-то задумано? Лично я пока не нашёл ответа, который бы меня устроил и успокоил. Мне трудно поверить, что разрыв души от скорбей есть временная мера во имя чего-то такого, что потом будет самым удивительным и необыкновенным для неё. Тем не менее, все мы причастны к этим обстоятельствам и выкручиваемся самостоятельно. Иногда спасает физиология. Есть немало людей, практически равнодушных к смерти, и не только своей. Обычно это связано с какой-либо патологией тела, приводящей человека к душевной черствости. Они рыдают от сломанных ножек кошки или собаки и достаточно хладнокровно расстаются с близкими и любимыми, провожая их в последний путь. Но говорить о них бессмысленно, это не в тему.
Вопрос: А Христос боялся смерти? Как вы думаете?
Терентий: Уверен, что да, ибо, если бы этого не было, то путь, предложенный Иисусом для всех нас, имел бы погрешности, позволяющие многим усомниться. Он боялся не меньше, а то и больше, чем мы, но осознанно пошел на смерть в самом расцвете Своих сил. Вот это и воодушевляет, когда мы сталкиваемся с угрозой нашей жизни или кого-то из близких. И дело не в том, что Он воскрес, а в том, что Он тоже умер. И если с первым кто-то может не согласиться, то со вторым не поспоришь. А здесь так: ну уж если сам Спаситель умер, то чего тогда все мы хотим? В этом смысле вера есть первое и самое главное средство от собственной смерти.
Вопрос: Получается, что атеист тот, кто наиболее подвержен страху смерти?
Терентий: Не факт. Вообще-то атеизм — это наивысшая дерзость по отношению к самому себе. Я не знаю, чего хочет доказать такой человек, но сдается мне, что ему просто критически не хватает любви, и он как бы ставит тем самым Богу условие: мол, полюбишь меня, и я уверую, а пока этого нет, то плевать я хотел на всё, включая собственную смерть. Более того, он ищет и обязательно находит десятки доказательств собственной правоты. Признаться, я не раз получал со стороны атеистов просьбу пообщаться с ними в момент, когда они находились на краю жизни. Более внимательных людей, послушных и очень доверчивых, я не встречал, так что атеизм для меня малоубедителен, если говорить о смерти. Это не тот подвиг и не те знания, которыми можно воспользоваться. Надо искать в другом месте.
Вопрос: И вы ищете?
Терентий: Да, ищу. Ищу и что-то нахожу в творчестве. Здесь всё просто, и поскольку Господь, будучи бессмертным, занимается именно творчеством, значит, и мы должны сохранять этот, данный нам от Бога, образ и подобие. «Жизнь коротка, искусство вечно. — Vita brevis, ars longa", — помните? Популярным это выражение стало благодаря Гёте, но принадлежит-то оно греческому мыслителю и естествоиспытателю Гиппократу, принадлежит не кому-то, а врачу. Здесь есть на что обратить своё внимание, не так ли? Я думаю, что когда вы занимаетесь творчеством, то смерть некоторым образом пасует пред вами. Она не в силах смутить душу, подражающую Тому, Кто её создал. Это означало бы со стороны смерти возражать самому Богу, который априори вечен. В этом есть, на мой взгляд, здравый смысл, осталось правильно понять, что есть творчество и как оно влияет на нашу с вами душу.
Вопрос: Неужели творчество? А как же любовь?
Терентий: Одно без другого невозможно. Когда мы по-настоящему творим, то мы любим. А когда любим, то обязательно творим. Любовь есть самая созидающая форма существования духа, который не просто является сокровищем благих, но и подателем самой жизни. И если дух бессмертен, то надо жить так, чтобы этот самых дух преобразил твое тело, душу, изменил твое сознание в сторону абсолютной осознанности.
Вопрос: И как же это — так жить?
Терентий: В том-то и дело, что ответа на этот вопрос не было и вряд ли он будет. Что-то мне подсказывает: это в компетенции только высших сил — именно они создают для нас с вами страдания, позволяющее искать ответ на такой безысходный в своем контексте вопрос: зачем жить, если всё закончится смертью? Зачем страдать от потери ближнего и самого себя?
Знаете, иногда бывает так, что, не получив ответа напрямую, мы получаем его через процесс проживания в поисках этого самого ответа. Данный ответ не выразить словами — он понимается только через собственный опыт.
Вопрос: Это так же, как и любовь?
Терентий: Совершенно верно. Любовь, как и смерть невыразимы, а потому и стоят бок о бок. Помните, чем Христос победил смерть?
Вопрос: Да, собственной смертью…
Терентий: Всё верно, а уж верите вы в это или нет, это — ваше дело. А теперь главное: Христос и есть сама любовь! Получается, что смерть была побеждена любовью, и никак по-другому. Вот мы с вами и подошли к ответу: надо учиться любить и просить, чтобы вселенная вам в этом помогла. Любящий превозмогает смерть, но не избавляется от страданий, ибо любовь чаще всего не только самое прекрасное, но и самое мучительное чувство. Спасибо.
Вопрос: Терентий, вы даже не представляете, какой огромный интерес у молодежи да и вообще у людей вызывают подобные беседы с вами. Мои коллеги получают множество писем с вопросами. Можно ли рассчитывать на новую встречу с вами в скором времени? Знаю, что у вас должны быть встречи со студентами в декабре, а с нами?.. Может, еще запланируем, хотя бы в октябре? Уж больно много есть о чем с вами поговорить.
Терентий: Спасибо, Варвара, я всегда рад любой возможности, предоставленной обстоятельствами для подобных бесед. Я не против, а там как Бог даст. Ещё раз спасибо, и всем нам любви, и как можно больше. Без неё ни на этом, ни на том свете прожить нельзя...
Терентий Травник. Из книги «Зелёный шарик».
Терентий: Лично для меня смерть всегда была да и во многом остается той силой, против которой человек абсолютно беспомощен. При этом она не просто где-то рядом с каждым из нас, она — единственный аргумент, который невозможно оспорить. Более того, она разрушает все смыслы личностного существования, делая жизнь индивидуума полностью бессмысленной, а потому не говорить об этом нельзя. Если не об этом, то тогда, простите, о чём? Любой думающий человек, не может на это не обратить свое внимание. В своем творчестве я иду к смыслам этого факта, рассуждая, я одновременно пытаюсь найти ответ, хоть как-то, но оправдывающий нашу с вами кончину.
Вопрос: Неужели такое может быть?
Терентий: Безусловно и очень немало. С годами это понимаешь всё больше и больше, видя в смерти не просто что-то иррациональное, а скорее наоборот, нечто благое и необходимое для всех нас. По сути, против смерти выступает наше с вами эго, которое в конце концов и умирает. Наша с вами смерть — это смерть эго, но не души. Хотя даже понимание того, что душа бессмертна, большинство людей слабо успокаивает, а то и вовсе не успокаивает. Бессмертность души не лишает человека тех переживаний, с которыми он сталкивается, скажем, при потере родного и любимого им человека. Именно скорбь и толкает всех нас искать ответ на этот непростой вопрос. Нам необходимо утешение, причем в очень сложном виде, и простыми словами здесь не обойтись.
Вопрос: А какими?
Терентий: Словами, полными любви, а значит, произнесёнными любящим вас человеком и больше никем. Любовь — единственное, что может облегчить ваши мучения как и при потерях близких, так и при нежелании умирать самому. Мне много раз приходилось общаться с пожилыми людьми, стоящими на краю жизни, или с теми, кого подтачивает неизлечимая болезнь, и все они хотят говорить только об одном – о смерти. Все они хотят знать, как это будет и смогут ли они с этим справиться. Надо знать, что и как говорить таким людям…
Вопрос: И что именно?
Терентий: Ну уж точно не "держись, всё будет хорошо". Если вы собираетесь говорить так, вам нечего делать у кровати умирающего человека. Займитесь чем-то другим или просто помогите ему.
Вопрос: Люди боятся смерти?
Терентий: Да. Именно страх смерти и делает нас людьми, причем делает из животных. Животные тоже боятся, но у них иное восприятие жизни, ведь они не созидают, а потому и смерть для них несколько иная. Человека смерть пугает тем, что отнимает у него возможность продолжать. Ему дали жизнь, но лишили её продолжения, а если так, то всё становится для него бессмысленным.
Вопрос: Но есть дети. Разве они не являются продолжением?
Терентий: Смотря чего. Если вашего рода, то да, но если вы думаете о чем-то, что касается лично вас, то конечно же, нет. Дети не смогут да и не должны продолжать то, во что вы вложили все свои силы, жизнь и здоровье. Смерть выкашивает именно это, с чем очень трудно смириться. Конечно же, можно себя убедить, что это касается всех нас, и постараться смириться, но до конца вряд ли получится. Мы не болваны, созданные Богом, а потому и хотим хоть какой-то гарантии. Бог должен понимать, что нам очень больно, когда умирают наши близкие. Я не раз был свидетелем, как рыдают матери на похоронах своих детей. Наверное, Богу есть над чем задуматься, вполне возможно, что нужна коррекция. Даже люди придумали анестезию при сильнейших болях, а эта боль не менее тяжелая. При этом она калечит человека, делает его потерянным и больным. Неужели всё это для чего-то задумано? Лично я пока не нашёл ответа, который бы меня устроил и успокоил. Мне трудно поверить, что разрыв души от скорбей есть временная мера во имя чего-то такого, что потом будет самым удивительным и необыкновенным для неё. Тем не менее, все мы причастны к этим обстоятельствам и выкручиваемся самостоятельно. Иногда спасает физиология. Есть немало людей, практически равнодушных к смерти, и не только своей. Обычно это связано с какой-либо патологией тела, приводящей человека к душевной черствости. Они рыдают от сломанных ножек кошки или собаки и достаточно хладнокровно расстаются с близкими и любимыми, провожая их в последний путь. Но говорить о них бессмысленно, это не в тему.
Вопрос: А Христос боялся смерти? Как вы думаете?
Терентий: Уверен, что да, ибо, если бы этого не было, то путь, предложенный Иисусом для всех нас, имел бы погрешности, позволяющие многим усомниться. Он боялся не меньше, а то и больше, чем мы, но осознанно пошел на смерть в самом расцвете Своих сил. Вот это и воодушевляет, когда мы сталкиваемся с угрозой нашей жизни или кого-то из близких. И дело не в том, что Он воскрес, а в том, что Он тоже умер. И если с первым кто-то может не согласиться, то со вторым не поспоришь. А здесь так: ну уж если сам Спаситель умер, то чего тогда все мы хотим? В этом смысле вера есть первое и самое главное средство от собственной смерти.
Вопрос: Получается, что атеист тот, кто наиболее подвержен страху смерти?
Терентий: Не факт. Вообще-то атеизм — это наивысшая дерзость по отношению к самому себе. Я не знаю, чего хочет доказать такой человек, но сдается мне, что ему просто критически не хватает любви, и он как бы ставит тем самым Богу условие: мол, полюбишь меня, и я уверую, а пока этого нет, то плевать я хотел на всё, включая собственную смерть. Более того, он ищет и обязательно находит десятки доказательств собственной правоты. Признаться, я не раз получал со стороны атеистов просьбу пообщаться с ними в момент, когда они находились на краю жизни. Более внимательных людей, послушных и очень доверчивых, я не встречал, так что атеизм для меня малоубедителен, если говорить о смерти. Это не тот подвиг и не те знания, которыми можно воспользоваться. Надо искать в другом месте.
Вопрос: И вы ищете?
Терентий: Да, ищу. Ищу и что-то нахожу в творчестве. Здесь всё просто, и поскольку Господь, будучи бессмертным, занимается именно творчеством, значит, и мы должны сохранять этот, данный нам от Бога, образ и подобие. «Жизнь коротка, искусство вечно. — Vita brevis, ars longa", — помните? Популярным это выражение стало благодаря Гёте, но принадлежит-то оно греческому мыслителю и естествоиспытателю Гиппократу, принадлежит не кому-то, а врачу. Здесь есть на что обратить своё внимание, не так ли? Я думаю, что когда вы занимаетесь творчеством, то смерть некоторым образом пасует пред вами. Она не в силах смутить душу, подражающую Тому, Кто её создал. Это означало бы со стороны смерти возражать самому Богу, который априори вечен. В этом есть, на мой взгляд, здравый смысл, осталось правильно понять, что есть творчество и как оно влияет на нашу с вами душу.
Вопрос: Неужели творчество? А как же любовь?
Терентий: Одно без другого невозможно. Когда мы по-настоящему творим, то мы любим. А когда любим, то обязательно творим. Любовь есть самая созидающая форма существования духа, который не просто является сокровищем благих, но и подателем самой жизни. И если дух бессмертен, то надо жить так, чтобы этот самых дух преобразил твое тело, душу, изменил твое сознание в сторону абсолютной осознанности.
Вопрос: И как же это — так жить?
Терентий: В том-то и дело, что ответа на этот вопрос не было и вряд ли он будет. Что-то мне подсказывает: это в компетенции только высших сил — именно они создают для нас с вами страдания, позволяющее искать ответ на такой безысходный в своем контексте вопрос: зачем жить, если всё закончится смертью? Зачем страдать от потери ближнего и самого себя?
Знаете, иногда бывает так, что, не получив ответа напрямую, мы получаем его через процесс проживания в поисках этого самого ответа. Данный ответ не выразить словами — он понимается только через собственный опыт.
Вопрос: Это так же, как и любовь?
Терентий: Совершенно верно. Любовь, как и смерть невыразимы, а потому и стоят бок о бок. Помните, чем Христос победил смерть?
Вопрос: Да, собственной смертью…
Терентий: Всё верно, а уж верите вы в это или нет, это — ваше дело. А теперь главное: Христос и есть сама любовь! Получается, что смерть была побеждена любовью, и никак по-другому. Вот мы с вами и подошли к ответу: надо учиться любить и просить, чтобы вселенная вам в этом помогла. Любящий превозмогает смерть, но не избавляется от страданий, ибо любовь чаще всего не только самое прекрасное, но и самое мучительное чувство. Спасибо.
Вопрос: Терентий, вы даже не представляете, какой огромный интерес у молодежи да и вообще у людей вызывают подобные беседы с вами. Мои коллеги получают множество писем с вопросами. Можно ли рассчитывать на новую встречу с вами в скором времени? Знаю, что у вас должны быть встречи со студентами в декабре, а с нами?.. Может, еще запланируем, хотя бы в октябре? Уж больно много есть о чем с вами поговорить.
Терентий: Спасибо, Варвара, я всегда рад любой возможности, предоставленной обстоятельствами для подобных бесед. Я не против, а там как Бог даст. Ещё раз спасибо, и всем нам любви, и как можно больше. Без неё ни на этом, ни на том свете прожить нельзя...
Терентий Травник. Из книги «Зелёный шарик».