Что касается глагольных, а, впрочем, как женских так и мужских, ассонансных, диссонансных, дактилических, усечённых и даже йотированных рифм, то скажу так: если в написанном нет ни откровенной мысли, ни своего пережитого и выстраданного опыта, не чувствуется глубины, а тем паче любви самого автора, выражающейся в абсолютно неведомом для нас чуде сочетания самых простых и доступных каждому слов, то поэзии нет вообще. И тогда неважно, какая в стихах рифма, есть ли она вообще и насколько изысканна.
Я не против формы как отражения мастерства пишущего, но если написанное не дышит, то форма — это всего лишь упаковка: коробка, пакет, шкатулка, если хотите, ящик, внутри которого, разве что для веса, куча исписанной бумаги да груда всякого рода оприходованного тряпья в виде навязчивой словесной мелкотни с желанием обратить на себя хоть какое-то внимание.
В поэзии так: было бы, что пить, а кружка, чашка или стакан найдутся. На худой конец есть просто рука со своею пригоршней и даже колени, чтобы, встав на них, лакать. Но главное - это чистая, свежая, проточная, родниковая вода души и сердца автора.
Терентий Травник. Из книги "Записки обыкновенного человека".
Книга третья.-
Я не против формы как отражения мастерства пишущего, но если написанное не дышит, то форма — это всего лишь упаковка: коробка, пакет, шкатулка, если хотите, ящик, внутри которого, разве что для веса, куча исписанной бумаги да груда всякого рода оприходованного тряпья в виде навязчивой словесной мелкотни с желанием обратить на себя хоть какое-то внимание.
В поэзии так: было бы, что пить, а кружка, чашка или стакан найдутся. На худой конец есть просто рука со своею пригоршней и даже колени, чтобы, встав на них, лакать. Но главное - это чистая, свежая, проточная, родниковая вода души и сердца автора.
Терентий Травник. Из книги "Записки обыкновенного человека".
Книга третья.-