(фрагмент из беседы)
В жизни мне встречалось достаточно много людей, которые не чувствовали и не понимали, что такое вера, а проще говоря, людей неверующих. Знаком я и с теми, которые не ведают, что такое любить, которые ни разу не любили. Но я не видел ни одного человека, который бы в этой жизни не надеялся. Я часто спрашивал у людей о том, на что они надеются. И каждый говорил мне в ответ одно и то же: на лучшее. И тогда я уточнял: а разве сейчас плохо? И все отвечали, что нет, в чем-то и хорошо, но хотелось бы ещё лучше. Все они были едины в одном – в неудовлетворенности своим нынешним положением. Это и являлось предпосылкой к их надежде. Значит, надежда рождается от терпения своего временного не лучшего состояния. Человек надеется, но не знает, сбудется ли его надежда, при этом он не в силах от нее отказаться. Это выше его сил.
У одного из моих друзей из южного города в саду росло прекрасное абрикосовое дерево. Оно росло и не приносило плодов. Каждый год его хозяин надеялся, что они все-таки появятся, и как-то раз это и произошло. Через пару лет дерево сломал ветер, и его спилили. Мой друг не надеялся на то, что оно снова вырастет. Он потерял надежду. Почему? Скорее всего, ему помешали некие знания, а должной веры к тому времени в нем не было. Христос, говоря о сдвигающейся горе, подразумевал именно веру, а не надежду. Однако после смерти своего отца мой друг, поминая родителя, надеется, что Господь сотворит ему память вечную, и эта надежда неизменно остается при нем. Мать пропавшего без вести солдата надеется, что он жив, но та же мать, похоронившая его, на это более не надеется, но в ней поселяется надежда, что душа его жива. Получается, что в каждом из нас надежда живет до тех пор, пока мы не узнаем некую правду, способную развенчать в нас надежду.
Мы ничего не знаем о жизни после смерти, но мы надеемся, что она есть. Надеемся или все-таки верим? Ведь и то, и другое существует в бездоказательной сфере и не требует никаких знаний.
Надежда и вера - это два стебля от единого корня, корня любви , и разница между ними только в одном – в силе убежденности. С ростом убежденности надежда становится верой, с падением убежденности вера слабеет, но опирается на надежду.
Один путник шел в сторону города, который, как ему объяснили, находится за теми горами, что впереди него. Он шел по бездорожью, зная одно лишь направление. Его убежденность была невысока, и он только надеялся, что город там все же есть. Он шел в ту сторону благодаря только своей надежде. В нем еще не было веры, но надежды вполне хватало, чтобы идти в этом направлении. Вы слышали о жизни после смерти, и вам достаточно надежды, чтобы так и полагать, но вы еще не верите в это, ибо вам не хватает убежденности, поэтому вы читаете книги, написанные теми, кто имеет опыт веры. Путник же поднялся на гору и вдруг вдалеке обнаружил дорогу, ведущую, видимо, в город. Теперь его статус меняется. Он всё ещё не видит города, но хорошо видит дорогу, которая, по его ощущению, и есть та дорога, что приведет его в заветный город. Его убежденность отныне выросла, и он более не надеется, он начинает верить – верить, что этот город есть, что он идет в правильном направлении и что рано или поздно он дойдет до города. Знания сделали из его надежды веру. Он идет дальше и встречает по дороге человека, который подтверждает, что он идет в верном направлении. Теперь наш путник уже совсем не сомневается и еще больше верит в то, что все так оно и есть. Возросшая убежденность, подкрепленная непрямыми фактами, сделала из него верующего человека. В скором времени его вера принесет плоды, и он войдет в город. Таким образом, всякой вере необходим рост нашей убежденности. Нам нужны те, особые, можно сказать, экзистенциальные ощущения, которые и будут созидать в нас веру.
Во всякой литургии есть две части – литургия оглашенных и литургия верных. Вторая потому и зовется литургией верных, что она для тех, кто посвящен и, по всей видимости, верит. Её участники посвящены в суть веры собственным крещением. Первые, те, что не крещеные, пока пребывают в надежде. Таинства осознанного крещения достаточно, чтобы стать верующим, но именно осознанного. Те же, кто крестились в детстве или неосознанно, те пребывают в надежде, ибо им не хватает убежденности, неких дополнительных ощущений, чтобы окончательно поверить.
О тяжело больном человеке мы воздыхаем с надеждой на его излечение, но врач, знающий некоторые нюансы течения его болезни, верит, что больной поправится, ибо обладает фактами, а значит, и большей убежденностью. И когда этот врач говорит вам о своей вере в то, что ваш родственник исцелится, то он вселяет в вас собственную убежденность, создавая начало и для вашей веры в это. Священник, совершающий евхаристическое таинство, не просто надеется, что Царство Божие есть, он верит в это. Он не может настолько сомневаться в подобном, чтобы оставить для себя только надежду. Именно пламенная вера пастыря, основанная на его убежденности, и вселяет надежду в паству и прежде всего в людей, пока что далеких от веры, а надежду сомневающихся приближает к уровню веры. Верующий сродни проснувшемуся человеку, человеку пробужденному. Благодаря некоему опыту он имеет большую убежденность для себя и убедительность для других. Мало кто из нас может стать верующим без достаточной убежденности - этим и объясняется всеобщее стремление к чудесам, но Христос особо выделяет тех, кто поверил, не видя этих самых чудес. И такое состояние имеет место быть. Надо понимать, что далеко не всякая убежденность строится на фактах, но есть еще и нечто такое, что приводит нас к вере и без них. Это состояние возникает на пути очищения нашей души от греховной накипи. Мы отмываемся, и к нам постепенно возвращается праведное состояние убежденности, возвращается через радость покаяния. И это - тоже путь и, пожалуй, основной путь к Богу.
Терентiй Травнiкъ. Из писем и дневников.
В жизни мне встречалось достаточно много людей, которые не чувствовали и не понимали, что такое вера, а проще говоря, людей неверующих. Знаком я и с теми, которые не ведают, что такое любить, которые ни разу не любили. Но я не видел ни одного человека, который бы в этой жизни не надеялся. Я часто спрашивал у людей о том, на что они надеются. И каждый говорил мне в ответ одно и то же: на лучшее. И тогда я уточнял: а разве сейчас плохо? И все отвечали, что нет, в чем-то и хорошо, но хотелось бы ещё лучше. Все они были едины в одном – в неудовлетворенности своим нынешним положением. Это и являлось предпосылкой к их надежде. Значит, надежда рождается от терпения своего временного не лучшего состояния. Человек надеется, но не знает, сбудется ли его надежда, при этом он не в силах от нее отказаться. Это выше его сил.
У одного из моих друзей из южного города в саду росло прекрасное абрикосовое дерево. Оно росло и не приносило плодов. Каждый год его хозяин надеялся, что они все-таки появятся, и как-то раз это и произошло. Через пару лет дерево сломал ветер, и его спилили. Мой друг не надеялся на то, что оно снова вырастет. Он потерял надежду. Почему? Скорее всего, ему помешали некие знания, а должной веры к тому времени в нем не было. Христос, говоря о сдвигающейся горе, подразумевал именно веру, а не надежду. Однако после смерти своего отца мой друг, поминая родителя, надеется, что Господь сотворит ему память вечную, и эта надежда неизменно остается при нем. Мать пропавшего без вести солдата надеется, что он жив, но та же мать, похоронившая его, на это более не надеется, но в ней поселяется надежда, что душа его жива. Получается, что в каждом из нас надежда живет до тех пор, пока мы не узнаем некую правду, способную развенчать в нас надежду.
Мы ничего не знаем о жизни после смерти, но мы надеемся, что она есть. Надеемся или все-таки верим? Ведь и то, и другое существует в бездоказательной сфере и не требует никаких знаний.
Надежда и вера - это два стебля от единого корня, корня любви , и разница между ними только в одном – в силе убежденности. С ростом убежденности надежда становится верой, с падением убежденности вера слабеет, но опирается на надежду.
Один путник шел в сторону города, который, как ему объяснили, находится за теми горами, что впереди него. Он шел по бездорожью, зная одно лишь направление. Его убежденность была невысока, и он только надеялся, что город там все же есть. Он шел в ту сторону благодаря только своей надежде. В нем еще не было веры, но надежды вполне хватало, чтобы идти в этом направлении. Вы слышали о жизни после смерти, и вам достаточно надежды, чтобы так и полагать, но вы еще не верите в это, ибо вам не хватает убежденности, поэтому вы читаете книги, написанные теми, кто имеет опыт веры. Путник же поднялся на гору и вдруг вдалеке обнаружил дорогу, ведущую, видимо, в город. Теперь его статус меняется. Он всё ещё не видит города, но хорошо видит дорогу, которая, по его ощущению, и есть та дорога, что приведет его в заветный город. Его убежденность отныне выросла, и он более не надеется, он начинает верить – верить, что этот город есть, что он идет в правильном направлении и что рано или поздно он дойдет до города. Знания сделали из его надежды веру. Он идет дальше и встречает по дороге человека, который подтверждает, что он идет в верном направлении. Теперь наш путник уже совсем не сомневается и еще больше верит в то, что все так оно и есть. Возросшая убежденность, подкрепленная непрямыми фактами, сделала из него верующего человека. В скором времени его вера принесет плоды, и он войдет в город. Таким образом, всякой вере необходим рост нашей убежденности. Нам нужны те, особые, можно сказать, экзистенциальные ощущения, которые и будут созидать в нас веру.
Во всякой литургии есть две части – литургия оглашенных и литургия верных. Вторая потому и зовется литургией верных, что она для тех, кто посвящен и, по всей видимости, верит. Её участники посвящены в суть веры собственным крещением. Первые, те, что не крещеные, пока пребывают в надежде. Таинства осознанного крещения достаточно, чтобы стать верующим, но именно осознанного. Те же, кто крестились в детстве или неосознанно, те пребывают в надежде, ибо им не хватает убежденности, неких дополнительных ощущений, чтобы окончательно поверить.
О тяжело больном человеке мы воздыхаем с надеждой на его излечение, но врач, знающий некоторые нюансы течения его болезни, верит, что больной поправится, ибо обладает фактами, а значит, и большей убежденностью. И когда этот врач говорит вам о своей вере в то, что ваш родственник исцелится, то он вселяет в вас собственную убежденность, создавая начало и для вашей веры в это. Священник, совершающий евхаристическое таинство, не просто надеется, что Царство Божие есть, он верит в это. Он не может настолько сомневаться в подобном, чтобы оставить для себя только надежду. Именно пламенная вера пастыря, основанная на его убежденности, и вселяет надежду в паству и прежде всего в людей, пока что далеких от веры, а надежду сомневающихся приближает к уровню веры. Верующий сродни проснувшемуся человеку, человеку пробужденному. Благодаря некоему опыту он имеет большую убежденность для себя и убедительность для других. Мало кто из нас может стать верующим без достаточной убежденности - этим и объясняется всеобщее стремление к чудесам, но Христос особо выделяет тех, кто поверил, не видя этих самых чудес. И такое состояние имеет место быть. Надо понимать, что далеко не всякая убежденность строится на фактах, но есть еще и нечто такое, что приводит нас к вере и без них. Это состояние возникает на пути очищения нашей души от греховной накипи. Мы отмываемся, и к нам постепенно возвращается праведное состояние убежденности, возвращается через радость покаяния. И это - тоже путь и, пожалуй, основной путь к Богу.
Терентiй Травнiкъ. Из писем и дневников.