Друг мой, Анатолий, хочу поделиться с тобою мыслями о некоем творческом делании, ибо ты всегда был и остаешься тем человеком, кто интересовался моим творчеством и поддерживал меня в любом моем, даже самом необычном начинании, за что тебе искреннее благодарение. Насколько тебе известно, я не пишу художественных произведений, точнее, художественной прозы, если не считать увлекшей меня своею занимательностью работы для детей «Тимкины рассказы», создаваемой не один год, некоторых сказок, ну и конечно же «Гугушатии — волшебной страны». И при этом есть у меня одно произведение, почти художественное, над которым я работаю больше десяти лет, потому как оно непростое и с очень интересной фабулой. Идея пришла мне в сорок девять лет (моё число) и настолько меня поразила, окрылила, что я с энтузиазмом новичка стал её развивать. Пока то, что делается, не может быть закончено, и сейчас поймёшь почему. Видишь ли, я придумал сюжет, и это, по моему усмотрению, должен быть некий роман, где героем, можно сказать, являюсь я сам. Конечно же, он там под вымышленным именем. По стечению ряда обстоятельств он попадает в состояние проживания собственной жизни ещё раз, но не просто, а с обладанием неким навыком, а то и мастерством. А теперь внимание: он попадает во все перипетии своей прошлой жизни с опытом нынешнего моего состояния во взрослости. Понимая это, и сталкиваясь с той или иной ситуацией, зная наперёд последствия этих ситуаций, как положительные, так и отрицательные, он каждую пытается решить так, как это сделал бы я нынешний, то есть пользуясь опытом меня сегодняшнего, да так, чтобы это было во благо и ему, и всем. При прохождении этапов возраста в его жизни появляются религиозное мышление, социальные достижения, проблемы и потери, ошибки, связанные с той или иной историей, возникают встречи, романы, отношения. Сложности он пытается решить так, как было бы верно для избежания известных мне последствий. И он решает. Фабула потрясающе интересная. Я думаю, дорогой друг, если мне удастся закончить (а роман уже достиг почти трёхсот страниц печатного текста А4), то он увидит свет. Конечно же, я его урезаю: что-то убираю, что-то выкидываю и уменьшаю, кристаллизую до ясности и должной очевидности. Идея оригинальная, темой я владею, историей и мастерством тоже. Но здесь есть одно «но». Дело в том, что параллельно с историей моего героя, развивающейся в прошлом, когда он проживает жизнь, хоть и новую, но ту, что мне известна, возникают некие «вилки» - это решение старых задач, но с новым нынешним моим опытом. Всё это порождает теперь уже иные естественные движения, а потому мне приходится додумывать или стараться увидеть то, что должно реально произойти. Таким образом я как бы разгадываю в этом романе коды эволюции, некие секреты психосоционики самого себя. То есть имея нынешний свой опыт, я переворачиваю ситуацию так, как бы я её решил там, в прошлом, и в конце концов (мне даже самому интересно, и ответа у меня до сих пор нет) во что бы вся эта история вылилась. Сначала я думал, что мне ответят мои ум или логика, но теперь понял, что ответ лежит в сердце, точнее, в глубине его глубин. Во что же это выльется, если проживать жизнь, меняя её с учётом нынешнего опыта? Скажем, если бы я родился тогда, но при этом имел уже такой большой опыт, как сейчас и мог бы верно решить проблемы того времени, к чему бы я в конце концов пришёл? Вопрос до сих пор открытый и потрясающе интересный лично для меня как философа и как исследователя. Ещё мне нравится этот роман тем, что я таким образом решаю ситуацию в контексте литературной формы, а не просто интуитивного исследования. Поверишь ли, Анатолий, но я буквально чувствую себя лабораторным человеком, находящимся над микроскопом тонкого бытия. Это квест, но лишь в определённом смысле. Признаться, я не буду ничего додумывать, фантазировать, это не в моём стиле, да и для данного замысла явно ни к чему. Цель не в том, чтобы привлечь читателя. Будем считать, что это просто литературно-лабораторный опыт, который должен к чему-то привести, желательно к искомому сердцем ответу. Я не думаю, что это будет каким-то окончательным ответом на массовый запрос, я даже не хотел, чтобы это стало именно таковым. Просто это такая тема, которая по силам моему разуму, моему опыту и энергетике. Закончу я это или не закончу, я не знаю, но если даже роман останется в том виде, в каком присутствует сейчас, это уже хорошо. Сама тема очень интересная. Я бы сказал, что это что-то вроде духовной диссертации на базе личного опыта. Благо, память позволяет: странно, но помню я себя до разительных подробностей почти с недельного возраста. Некоторые вещи ушли, но у меня есть методики лёгкого погружения, точнее , перехода из оперативной памяти в глубокую, а потому я могу вынимать информацию сугестивного характера, и потом она подтверждается в реальности. Поэтому база данных для написания этого произведения у меня более чем достаточная. Вот такая история, Анатолий. Просто поделился. Спасибо.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Представляешь, рассказывая тебе об этом романе и сделав паузу, я вдруг понял, что будет в конце этого произведения. Более того, я это теперь точно знаю. Ответ пришёл как вспышка — молниеносно, и я подумал: «Как же я сразу до этого не додумался, не догадался?» Не могу сказать, что это сбило мою внутреннюю потребность писать или интригу разрушило, пытливость ослабило, — вовсе нет. И ещё, если то, что я только что понял, совпадёт с выкладками из написания, то я точно решил задачу. Занимательно до невозможности. И это ещё больше вдохновляет меня. Работа ради ответов на массу вопросов, которые я пока имею лишь в стадии поиска ответов. Это такая своеобразная конвергенция бытия внешнего и меня внутреннего. Если мой опыт совпадёт с опытом выносной системы, которую я исследую (как бы выносной), то вполне может быть, что это будет для меня некой фазой закрытия земного существования в рамках литературы, потому что сейчас я подвожу постоянно итоги, и моё мышление направлено на то, чтобы закрывать схемы, детализировать, убирать многое из прошлого, принимать и каяться, короче, осознавать, осознавать, осознавать. И постепенно к этому осознанию приплюсовывается благодать и любовь. Они как бы втекают в меня... В общем, пока не буду прогнозировать, чем всё это закончится, хотя говорю тебе, Анатолий, что знаю. Но может и не получится… Я буду предельно честен, выводя эти схемы движения моего героя. Я ничего не буду подгонять. В этом и смысл научной методики, что она должна быть как можно более объективной. Это непросто, но это задача в данный момент мне, как писателю-исследователю, очень импонирует. Спасибо, Анатолий...
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ...
Знаешь, друг мой, я доволен своей жизнью, ещё бы – такая огромная реализация, такое огромное состояние потенциальных возможностей. В своё время Бах сказал, что музыкант становится подлинным исполнителем тогда, когда он переходит за грань техники возможностей своей руки, то есть руки более его не сдерживают. Вот я, например, могу сочинять музыку, и слышу очень многое, но я не исполнитель, потому что у меня есть ограничение– это мои пальцы. Их надо было постоянно тренировать. Если условия замысла ограничены твоей техникой исполнения и ты только в мыслях можешь развиться, это не хорошо. А хорошо было бы так, как оно есть у Баха, а потому ты ищешь какого-нибудь виртуоза, который твои мысли может реализовать на практике. Это и есть правда исполнительства.
У меня сейчас в области литературы, в области словообразования, словотворчества нет ограничения техникой написания. Здесь я могу думать, говорить, мыслить литературно легко и зачастую моментально. Могу синтезировать философскую мысль, афоризмы, конкретику очень точно. Такое ощущение, что на макушке есть некое, открытое для этого, причём постоянно отверстие, которое моментально и даёт быстрое, как в интернете, решение: тык-тык — и идёт ответ. Конечно, когда ты понимаешь, что владеешь таким мощным инструментом, когда ты можешь синтезировать речь, и речь, та, что имеется в программном обеспечении твоей души, выуживает из неё глубокие файлы, возможно, что даже геномного уровня, позволяет погружаться в структуру глубокой памяти, то это и ответственно, и важно. Как говорится: в начале было слово. Я понимаю, почему в начале вполне могло быть слово. Если бы я был программистом, то, подойдя к компьютеру, я посмотрел бы на него и сказал: в начале был… Виндоус, то есть некая оболочка, на которую потом ставятся другие программы. Чтобы человек был человеком, надо учиться говорить. Это помнишь, как у Сократа: заговори, чтоб я тебя увидел. Иными словами, надо квантизироваться. Вот это у меня есть в слове. Может быть, поэтому я отошёл от музыки, от живописи, что там скорость обмена данными была гораздо ниже. Картину рисуешь неделю, две, а то и несколько лет, а стихотворение создаётся в секунды, статья пишется в минуты. Я не работаю ни над чем долго, не делаю черновиков, не обдумываю, я просто сразу подключаюсь к теме и делаю то, что должно в ней быть, а потом читаю и понимаю: если хорошо, значит оставляю, плохо – убираю. Но вообще-то ничего не убираю. У меня не бывает, чтоб плохо (для меня лично плохо, и это критерий). Возвращаясь к теме – я доволен творческой жизнью. Но всё равно фабула этого произведения мне интересна, я как бы делаю подселенца в страницы романа – себя нынешнего. И вот что происходит: поскольку я научился попадать в точку сбора, в свой центр и попадать туда осознанно, я могу растождествляться и таким образом могу наблюдать за собой со стороны, находясь в реальном сознании и наблюдая за оттеночными формами своего собственного бытия. Это мозг сделал мне шаг на встречу и открыл новое, он эволюционировал… Поэтому я направил в книгу своего представителя, направил в глубины своего прошлого, где он исследует, он предлагает, а уже я( нынешний, который здесь находится), наблюдает и решает, как это может быть в случае правильного подхода и что же будет дальше. Это просто научный эксперимент. Но всё равно тема очень интересная, она как-то пришла и завладела мной, что, как ты знаешь, не просто. Есть память, есть возможность работать с архивами, есть доступ работать без подключения эмоций и так далее. Что касается твоего вопроса о том, меняется человек или нет, то скажу следующее: помню, наш с тобой одноклассник, Леонид как-то давно отметил: никто никогда не меняется в сути своей. Признаюсь, что у меня нет точного ответа на вопрос относительно к этому суждению— нужно думать, стараться понять — на него просто так не смогу ответить. Как меняется, так и не меняется. Но по себе могу сказать, что те состояния, которые были у меня изначально (в юности и далее) они, безусловно, сохранились, но при этом приобрели абсолютно другое качество звучания. Они сейчас работают, как инструментарий, как полифонический оркестр для меня, то есть я не иду на поводу у данных мне вещей, как раньше, не волочу своё сознание за ними, но моя осознанность собирает всё это так, как это нужно для того, чтобы использовать его в активности. То есть я активно мыслю во времени, активно пониманию смерть, жизнь, принимаю решение, договариваюсь с болезнями и так далее. Кристалл осознанности появился и растёт, а с ним жизнь познаётся в нескольких измерениях сразу. Я никогда не был таким пробуждённым и активным в уме, даже не в уме, а в чувствовании жизни, во внутреннем – духовном пространстве, как сейчас. Вот и всё. Наверно что-то поменялось. Как вспышка, как всплеск – раз, и всё! Не менялось годами, десятилетиями, а потом пробудилось и заговорило по-новому. И оказалось, всё так понятно, всё так просто, всё так очевидно. Не то чтобы окончательно, но появилась возможность двигаться дальше и при этом радоваться. Да, радоваться, решая те вещи, которые ежедневно тебе посылает космос. Я вообще давно не выбираю: куда направит Бог, там и остаюсь. Где родился, там и пригодился, что попросили, то и сделал, а моего «я» практически уже не существует: пришло задание – напишу, не пришло – не напишу, но буду радоваться, и… если надо будет в носу поковырять – это тоже отлично, для меня сейчас – это тоже очень даже отлично! Спасибо, друг мой, Анатолий. Спасибо за понимание…
С благодарением Т.Т. – Терентий Травник.
Терентий Травник. Из книги "Вверх по течению".
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Представляешь, рассказывая тебе об этом романе и сделав паузу, я вдруг понял, что будет в конце этого произведения. Более того, я это теперь точно знаю. Ответ пришёл как вспышка — молниеносно, и я подумал: «Как же я сразу до этого не додумался, не догадался?» Не могу сказать, что это сбило мою внутреннюю потребность писать или интригу разрушило, пытливость ослабило, — вовсе нет. И ещё, если то, что я только что понял, совпадёт с выкладками из написания, то я точно решил задачу. Занимательно до невозможности. И это ещё больше вдохновляет меня. Работа ради ответов на массу вопросов, которые я пока имею лишь в стадии поиска ответов. Это такая своеобразная конвергенция бытия внешнего и меня внутреннего. Если мой опыт совпадёт с опытом выносной системы, которую я исследую (как бы выносной), то вполне может быть, что это будет для меня некой фазой закрытия земного существования в рамках литературы, потому что сейчас я подвожу постоянно итоги, и моё мышление направлено на то, чтобы закрывать схемы, детализировать, убирать многое из прошлого, принимать и каяться, короче, осознавать, осознавать, осознавать. И постепенно к этому осознанию приплюсовывается благодать и любовь. Они как бы втекают в меня... В общем, пока не буду прогнозировать, чем всё это закончится, хотя говорю тебе, Анатолий, что знаю. Но может и не получится… Я буду предельно честен, выводя эти схемы движения моего героя. Я ничего не буду подгонять. В этом и смысл научной методики, что она должна быть как можно более объективной. Это непросто, но это задача в данный момент мне, как писателю-исследователю, очень импонирует. Спасибо, Анатолий...
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ...
Знаешь, друг мой, я доволен своей жизнью, ещё бы – такая огромная реализация, такое огромное состояние потенциальных возможностей. В своё время Бах сказал, что музыкант становится подлинным исполнителем тогда, когда он переходит за грань техники возможностей своей руки, то есть руки более его не сдерживают. Вот я, например, могу сочинять музыку, и слышу очень многое, но я не исполнитель, потому что у меня есть ограничение– это мои пальцы. Их надо было постоянно тренировать. Если условия замысла ограничены твоей техникой исполнения и ты только в мыслях можешь развиться, это не хорошо. А хорошо было бы так, как оно есть у Баха, а потому ты ищешь какого-нибудь виртуоза, который твои мысли может реализовать на практике. Это и есть правда исполнительства.
У меня сейчас в области литературы, в области словообразования, словотворчества нет ограничения техникой написания. Здесь я могу думать, говорить, мыслить литературно легко и зачастую моментально. Могу синтезировать философскую мысль, афоризмы, конкретику очень точно. Такое ощущение, что на макушке есть некое, открытое для этого, причём постоянно отверстие, которое моментально и даёт быстрое, как в интернете, решение: тык-тык — и идёт ответ. Конечно, когда ты понимаешь, что владеешь таким мощным инструментом, когда ты можешь синтезировать речь, и речь, та, что имеется в программном обеспечении твоей души, выуживает из неё глубокие файлы, возможно, что даже геномного уровня, позволяет погружаться в структуру глубокой памяти, то это и ответственно, и важно. Как говорится: в начале было слово. Я понимаю, почему в начале вполне могло быть слово. Если бы я был программистом, то, подойдя к компьютеру, я посмотрел бы на него и сказал: в начале был… Виндоус, то есть некая оболочка, на которую потом ставятся другие программы. Чтобы человек был человеком, надо учиться говорить. Это помнишь, как у Сократа: заговори, чтоб я тебя увидел. Иными словами, надо квантизироваться. Вот это у меня есть в слове. Может быть, поэтому я отошёл от музыки, от живописи, что там скорость обмена данными была гораздо ниже. Картину рисуешь неделю, две, а то и несколько лет, а стихотворение создаётся в секунды, статья пишется в минуты. Я не работаю ни над чем долго, не делаю черновиков, не обдумываю, я просто сразу подключаюсь к теме и делаю то, что должно в ней быть, а потом читаю и понимаю: если хорошо, значит оставляю, плохо – убираю. Но вообще-то ничего не убираю. У меня не бывает, чтоб плохо (для меня лично плохо, и это критерий). Возвращаясь к теме – я доволен творческой жизнью. Но всё равно фабула этого произведения мне интересна, я как бы делаю подселенца в страницы романа – себя нынешнего. И вот что происходит: поскольку я научился попадать в точку сбора, в свой центр и попадать туда осознанно, я могу растождествляться и таким образом могу наблюдать за собой со стороны, находясь в реальном сознании и наблюдая за оттеночными формами своего собственного бытия. Это мозг сделал мне шаг на встречу и открыл новое, он эволюционировал… Поэтому я направил в книгу своего представителя, направил в глубины своего прошлого, где он исследует, он предлагает, а уже я( нынешний, который здесь находится), наблюдает и решает, как это может быть в случае правильного подхода и что же будет дальше. Это просто научный эксперимент. Но всё равно тема очень интересная, она как-то пришла и завладела мной, что, как ты знаешь, не просто. Есть память, есть возможность работать с архивами, есть доступ работать без подключения эмоций и так далее. Что касается твоего вопроса о том, меняется человек или нет, то скажу следующее: помню, наш с тобой одноклассник, Леонид как-то давно отметил: никто никогда не меняется в сути своей. Признаюсь, что у меня нет точного ответа на вопрос относительно к этому суждению— нужно думать, стараться понять — на него просто так не смогу ответить. Как меняется, так и не меняется. Но по себе могу сказать, что те состояния, которые были у меня изначально (в юности и далее) они, безусловно, сохранились, но при этом приобрели абсолютно другое качество звучания. Они сейчас работают, как инструментарий, как полифонический оркестр для меня, то есть я не иду на поводу у данных мне вещей, как раньше, не волочу своё сознание за ними, но моя осознанность собирает всё это так, как это нужно для того, чтобы использовать его в активности. То есть я активно мыслю во времени, активно пониманию смерть, жизнь, принимаю решение, договариваюсь с болезнями и так далее. Кристалл осознанности появился и растёт, а с ним жизнь познаётся в нескольких измерениях сразу. Я никогда не был таким пробуждённым и активным в уме, даже не в уме, а в чувствовании жизни, во внутреннем – духовном пространстве, как сейчас. Вот и всё. Наверно что-то поменялось. Как вспышка, как всплеск – раз, и всё! Не менялось годами, десятилетиями, а потом пробудилось и заговорило по-новому. И оказалось, всё так понятно, всё так просто, всё так очевидно. Не то чтобы окончательно, но появилась возможность двигаться дальше и при этом радоваться. Да, радоваться, решая те вещи, которые ежедневно тебе посылает космос. Я вообще давно не выбираю: куда направит Бог, там и остаюсь. Где родился, там и пригодился, что попросили, то и сделал, а моего «я» практически уже не существует: пришло задание – напишу, не пришло – не напишу, но буду радоваться, и… если надо будет в носу поковырять – это тоже отлично, для меня сейчас – это тоже очень даже отлично! Спасибо, друг мой, Анатолий. Спасибо за понимание…
С благодарением Т.Т. – Терентий Травник.
Терентий Травник. Из книги "Вверх по течению".