График, иллюстратор, писатель, знаменитый русский путешественник, исследователь Сибири. Участник самых престижных выставок Европы и Америки. Работы художника находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, в Мемориальном музее космонавтики, в Метрополитен-музее и в Национальной библиотеке в Нью-Йорке, музее нового искусства в Кёльне, в Германии и в Коллекции Гилберт в Лондоне. В 1979 году художник был награжден на престижной выставке в Бостоне. Свое творческое кредо этот человек подытожил, написав четверостишие:
Воистину, ты жив, доколь во мраке ночи
Ты слышишь, как на свет из бездн небытия
Деревия растут – и слышать-то нет мочи,
И плачешь ты, пока жива душа твоя…
Всё верно. Когда что-то уходит навсегда, тогда оно становится ближе, чем когда-либо. Оно ушло для того, чтобы остаться с тобой. Только ушедшее будет с тобой, ибо оно теперь стало неизменяемо. Все настоящее меняется и не может быть с тобой, пока не пропадет из твоей жизни и не воцарится в твоей новой памяти воспоминанием…
Здравствуйте, дорогие мои слушатели, сегодня в нашей программе речь пойдет о моём друге, выдающемся офортисте конца XX столетия, активном участнике художественной галереи Делонь, Демьяне Михайловиче Утенкове.
Родился Дамиан (а именно так он себя называл) 1 мая 1948 года в Новогиреево, тогда ещё на окраине Москвы, так что на днях ему бы исполнилось 75 лет. Увы, но девять лет назад Дамиан Михайлович трагически погиб, но об этом — позже. А пока начну с того, что прежде чем обрести заслуженную известность и даже славу, Утенков окончил театральное художественно-техническое училище или, как его именовали в то время, — Техтэу, оно и по сей день находится на ул. Радио в Москве. Старейшее средне-специальное театральное учебное заведение города в системе подготовки специалистов среднего звена для учреждений культуры и искусства. Помимо прославленных педагогов, из стен училища вышли такие, ставшие в последствие мастерами своего дела, люди, как актёр театра и кино, режиссёр и телеведущий Алексей Дайнеко, актер Геннадий Назаров, театральный художник Виктор Платонов, российский политический и общественный деятель, аналитик и публицист Георгий Александрович Сатаров, артистка «Театра сатиры» Наталья Энке, Народный артист СССР Олег Стриженов и другие.
По окончании этого заведения Дамиан много работал как художник-иллюстратор. Предпочтение отдавал технике офорта с особыми приемами исполнения, изобретенными им самим, чем он особенно гордился. Помню, как однажды он пришел ко мне домой с целой пачкой гравюр, разложил их и говорит: догадайся-ка, как я это сделал? Догадываться я не стал, потому как он тут же мне начал объяснять тонкости крайне замысловатой техники в детали которой вдаваться мы сегодня не будем. Помимо изобразительного искусства Утенков писал стихи, а также путешествовал по бескрайним просторам Сибири. Естественно, что участие Дамиана в научных экспедициях наложило особый отпечаток и на его художественные взгляды, на его особенный, созданный им в офортах мир. Примерно тогда же, когда он познакомился с азами этого наисложнейшего вида графики, попал он в далёкую Восточную Сибирь, где так и остался душой и сердцем на всю жизнь. «Там всё было новое и удивительное – как в детстве, - рассказывал он мне, - вот и стала Сибирь как бы моей новой родиной». Четверть века каждый год по два, а бывало, и по три месяца проводил Дамиан в экспедициях: то с геологами, то с искателями метеоритов, а потом уже и сам организовывал экспедиции – просто в поисках высшей, как он называл, красоты и первозданности. Наиболее часто художник обращался к изображению природы именно сибирской тайги с её главным атрибутом - лиственницей. Дамиан Лиственничник, как бы в шутку называл он себя в своих рассказах о тайге. Бывало зайдет ко мне вечерком, попросит чайку и начинает: «Вот скажи, Терентий, кто, по твоему разумению, хозяин тайги? — И тут же продолжает: думаешь, медведь? Нет! Хозяин тайги – комар!» И долго объясняет, почему да как.
Признаться, Дамиан не был просто художником, как и не был он простым путешественником. Иногда мне кажется, что без путешествия не было бы и его офортов, и наоборот. Как-то раз, при встрече у меня дома, а бывало такое нередко, поскольку жил он в пяти минутах ходьбы, рассматривая принесенную им работу, посвященную Чижевскому, я обронил что-то вроде того, что, мол, вы Демьян Михайлович, тот самый путешественник, который выбрал графику в качестве подтверждения своих открытий в Сибири, на что мэтр рассмеялся со свойственной ему лукавинкой и пообещал в следующий раз принести мне массу артефактов, в том числе и фрагмент метеорита. Кстати, Чижевский, которому была посвящена картина и на которой Дамиан изобразил величественное солнечное светило, от лучей которого исходила энергия, питающая все живое, считал, что существует прямая взаимосвязь между солнечной активностью и жизнью на Земле. Эта идея о взаимосвязи природного и космического миров была близка и Утенкову. Что касается меня, то я вообще в этом никогда не сомневался. Конечно, говорить о художнике и его работах без возможности их вам показать — задача не из простых. Это примерно то же самое, что описывать в прозе музыку. Тем не менее гравюры Утенкова есть в интернете , и теперь уже в немалом количестве. Особенно много их стало после публикации моей статьи на сайте моего товарища «Они тоже гостили на земле», председателя Всероссийского общества некрополистов Двамала, имя называть не стану, потому как именно так он себя и именует в интернете. Кстати, Двамал — автор лучшего, на мой взгляд мемориального интернет-проекта «Могилы знаменитостей» , в котором я участвую не первый год и где публикую короткие очерки о своих знакомых деятелях искусства, покинувших этот мир. Есть у меня мечта сделать программу о дневниках Двамала: уж больно они хороши, но это как получится, а пока что вернемся к работам Утенкова...
Отмечено, что гравюрам Демьяна близка эстетика восточной живописи с ее лаконизмом форм и цвета, выразительностью линий, а также особой философской наполненностью пейзажа. Однако если в произведениях древних китайских мастеров пейзажной живописи человек оказывался крупицей в потоке бытия, то в гравюрах Утенкова человек да и сами человеческие отношения оказываются важной частью мироздания. Так, в известной его работе «Разговор за вечерним чаем» мы видим, что в центре находится группа исследователей, остановившаяся на привал посреди живописной первозданной природы. В работе очень много воздуха, который еще больше усиливает ощущение простора. Мастеру всё удалось, и ты действительно ощущаешь атмосферу уютных разговоров, тепло костра, тишину, окружающую странников. Поражает изобилие тонко прорисованных деталей, которые можно разглядывать бесконечно. Именно так, по моему мнению, и происходит органичное слияние двух миров, двух пространств – человеческого и природного. Отточенная техника, как я уже сказал, частично изобретённая самим художником, фантазия, граничащая с мистическим прозрением (недаром одна из его персональных выставок в США называлась «Легенды будущего», а другая – «Новое видение»), – всё это и делает его работы уникальными.
Безусловно, и я тому свидетель, что Демьян Михайлович крайне много и плодотворно работал как художник-иллюстратор. Кстати, именно он проиллюстрировал обложку моей книги стихов «Светец», а немногим позже полностью сделал иллюстрации для всех четырех томов моего поэтического собрания «Белокнижье». Как-то раз мой друг , художник-график Александр Хасминский, сын прославленного скульптора Моисея Семеновича Хасминского, верно заметил, что графические листы Утенкова обладают неповторимым знаком индивидуальности, который позволяет безошибочно узнавать его работы. Здесь уместно ещё добавить, что данное воздействие усиливается еще и тем, что за видимым изображением часто просматривается не всегда понятный, а то и пугающий подтекст. «Художник подчас убийственно серьёзен, и смерть, кажется, является главным героем его изысканных работ…» – так писал о нём один американский искусствовед. Сам же Дамиан Михайлович так объяснил этот феномен: «Терентий, я родился в 1948 году, - сказал он, - на самой окраине Москвы, в маленьком деревянном доме с садом, да к тому же грудного меня мать отвезла в свою деревню Песчанку. Это глухой Рязанско-Тамбовско-Мордовский угол. Домики под соломенной крышей, электричества никакого не было. Лошадь, коровы, куры и свиньи. Люди иногда носили лапти. Старый, огромный «руинированный» храм Николы Чудотворца и маленькая хрустально-чистая речка, заросшая ветлами и травой-дурманом, куда-то несла свои воды…»
Так вот теперь оно и понятно, что всё это великолепие однажды рухнуло для него под напором «торжествующего прогресса». Пятиэтажка - «хрущоба» влезла на место пятистенки, и тонкая душа художника окончательно сникла. Казалось бы, всё кончено, но провидение подсунуло Дамиану выход – путешествия! Тысячи километров проплыл Утенков по диким рекам и речкам Эвенкии и Южной Якутии. В моем домашнем архиве хранится много потрясающих фотографий, переданных мне Дамианом в дар. А вот что говорил о тех местах он сам: «Девственная природа тех мест, оказавшихся в стороне от цивилизации, по своей чистоте не знает ничего подобного во всём мире. И это не бред влюблённого, а научные факты, которые не нашли ещё своего объяснения. Нулевой фон загрязнения – это значит, что мир там чист, как в первый день творения. И это правда, говорил он – я свидетельствую об этом как самовидец. Ну а трагизм и некий апокалипсический эсхатологизм моих работ объясняется тревогой и опасением, что всё это великолепие и чистота могут однажды рухнуть так же, как рухнуло когда-то все моё деревенское детство...».
«Более четверти века своей жизни, - пишет в своей книге «Хранители времен, ваятели эпохи» писательница-публицист Ирина Михайловна Соловьева, - художник путешествовал по самым отдаленным уголкам Сибири, повторив не один раз маршруты русских первопроходцев Пояркова и Ермака. Всего, насколько известно, Демьян провел двадцать пять сезонов в Восточной Сибири и три экспедиции к месту падения Тунгусского метеорита в Южной Якутии. Знатоки гордятся наличием в домашней библиотеке его книги «Открытие Сибири. Историко-географический атлас для детей и юношества», в которой автор познакомил читателей не только с хорошо известными первопроходцами Сибири, но и с маршрутами таких исследователей, как Алексеев, Дежнев, Москвитин, Пенда, Ребров, Хабаров. Есть эта книга и у меня, лично им подписанная». В свое время мне удалось её озвучить, и сегодня книгу можно найти в интернете.
Жаль, что временной формат программы не позволяет мне рассказать о Дамиане еще больше, но, слава Богу, есть дневники, в которых довольно-таки подробно описаны мною и наши встречи, и беседы, и рабочие моменты, связанные с иллюстрированием книг и выставками галереи «Делонь». Сейчас я работаю над их редакцией и подготовкой к изданию. Кстати , во многом мне помог друг Дамиана, знаменитый путешественник Федор Конюхов. Сам же Утенков открыл мне, что путешествовать он начал с того момента, когда впервые попал в возрасте 16-ти лет на Белое море. А вот с Конюховым он знаком аж с 25 лет. Они с ним всю жизнь встречались случайно, причем совершенно необъяснимо: стоит Конюхову на три дня в Москве оказаться, так они где-нибудь в метро обязательно увидятся.
На одной из зимних выставок моей галереи, что проходила в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Булатниково, они снова встретились. Об этой встрече мне бы хотелось рассказать чуть поподробнее. Небольшой зал при храме был в тот день переполнен. Узнав, что на выставке будут не только работы Конюхова, но и сам отец Федор, народ собрался во мгжестве . Все ждали прославленного путешественника. Я же, дня за два, позвонил самому отцу Федору и сказал, что его ожидает очень хорошая встреча с одним известным таежником, и тот сразу же воскрикнул: неужто с Дёмкой!
Мы с батюшкой, настоятелем храма отцом Романом стояли на улице. Видим, навстречу к нам идет очень энергичный, полный сил человек, одетый в подрясник. Это была моя первая встреча с Конюховым. Помню, меня поразили его скорее не голубые, а синие, как само море, глаза, простота в общении и доброта. Я пожал ему руку и предложил открыть экспозицию. Конюхов остался перемолвиться несколькими словами с настоятелем, а я пошел в помещение к Дамиану — предупредить его, что Федор приехал. Дамиан сделал глубокий выдох и перекрестился. И все-таки когда Федор вошел в зал, Демьян от волнения слегка присел, но тут же широко разведя руки в стороны, своим веселым, чуть хрипловатым голосом воскликнул: «Вот те, на!» Потом оба, не сговариваясь, шагнули навстречу друг другу, троекратно, по русскому обычаю, коснулись друг друга щекой к щеке, расцеловались и по-мужски размашисто обнялись, замково сомкнув свои тела крепкими объятиями. И долго вот так стояли, обнявшись и ничего не говоря друг другу, а только слушая свои, бешено колотящиеся от радости сердца: ведь они не виделись почти двадцать лет, а то, что мимолетно в метро, это не в счёт.
В этом крепком морском узле объятий таких благородных, смелых, сильных людей было что-то из подлинной мужской дружбы. Когда тот, кто идёт с тобой в единой сцепке по трудной полосе жизни, оказывается именно тем самым человеком, который при невыносимых обстоятельствах, по словам Владимира Высоцкого, становится таким другом, на которого можно положиться «как на самого себя».
А Федор с Демьяном именно такими друзьями и были. Признаться, я ни разу не видел Дамиана с мокрыми глазами, но в этот раз он плакал, Конюхов глаза закрыл и лишь похлопывая Дёмку по плечу, по-конюховски так приговаривал: «Вот оно как бываить-та, Демьнка, столько лет, а тут вдруг раз, да ещё и в храме…».
Эта встреча была их последней встречей. Больше они не виделись. Летом 2014 года Демьян Михайлович Утенко́в трагически погиб, утонул ночью в городском пруду, недалеко от своего дома. Человек, прекрасно плавающий, покоривший множество порожистых рек, побывавший на суровых северных морях и диких океанах, переплывший на лодке Байкал и вдруг утонул, да ещё и в совсем небольшом пруду…
Обычно Дамиан любил говорить, как бы особо это подчеркивая, что родился он в ночь с 30 апреля на 1 мая, и не в абы какую, а в ту, что ни на есть Вальпургиеву ночь. Помню, как-то раз мы с ним прогуливались поздним вечером у того самого пруда. Вдруг Демьян приостановился, замер и стал вслушиваться, а потом и спрашивает: Слышал ли я хоть раз, как поют русалки? Я ему сказал, что как-то раз пришлось, когда был на Плещеевом озере. Тут он улыбнулся и говорит: ты это, особо этим делом не увлекайся, а то эта нечисть и утащить может…
Я человек не суеверный, но совет Дамианов мне всё-таки вспомнился, и вспомнился именно тогда, когда случилась с ним эта беда, потому как утонул Дамиан Михайлович, аккурат в ночь на Ивана Купалу, в самую что ни на есть русалочью ночь в году. Может, и впрямь заслушался их пением, да так, что чешуйчатые девы его и утащили. Впрочем, что хотите, то и думайте…
В декабре 2014 года я написал стихотворение памяти великого русского
художника XX века, Дамиан Утенкова:
И лодочка плыла легко…
Склонились берега в поклоне,
И где-то в небе высоко,
Подобно нимбу на иконе,
Светило солнце. Сквозь туман
Неспешно свет его струился
И укрывал собою храм,
И всех, кто в храме том молился.
А лодочка плыла легко,
Склонялись кедры вековые,
А лодочка плыла на зов,
Плыла так, будто не впервые
Она здесь слышала его.
И может, потому спокойно
Среди склонённых берегов
Плыла и радостно и вольно…
Благословенен Дух в пути!
Хор ангельского всюду пенья –
Художнику всея Руси –
Вестил своё благодаренье.
Терентий Травник. Из книги "Честное слово".
Специально для радиопередачи "Пути-дороги". 1 мая 2023 г.
Воистину, ты жив, доколь во мраке ночи
Ты слышишь, как на свет из бездн небытия
Деревия растут – и слышать-то нет мочи,
И плачешь ты, пока жива душа твоя…
Всё верно. Когда что-то уходит навсегда, тогда оно становится ближе, чем когда-либо. Оно ушло для того, чтобы остаться с тобой. Только ушедшее будет с тобой, ибо оно теперь стало неизменяемо. Все настоящее меняется и не может быть с тобой, пока не пропадет из твоей жизни и не воцарится в твоей новой памяти воспоминанием…
Здравствуйте, дорогие мои слушатели, сегодня в нашей программе речь пойдет о моём друге, выдающемся офортисте конца XX столетия, активном участнике художественной галереи Делонь, Демьяне Михайловиче Утенкове.
Родился Дамиан (а именно так он себя называл) 1 мая 1948 года в Новогиреево, тогда ещё на окраине Москвы, так что на днях ему бы исполнилось 75 лет. Увы, но девять лет назад Дамиан Михайлович трагически погиб, но об этом — позже. А пока начну с того, что прежде чем обрести заслуженную известность и даже славу, Утенков окончил театральное художественно-техническое училище или, как его именовали в то время, — Техтэу, оно и по сей день находится на ул. Радио в Москве. Старейшее средне-специальное театральное учебное заведение города в системе подготовки специалистов среднего звена для учреждений культуры и искусства. Помимо прославленных педагогов, из стен училища вышли такие, ставшие в последствие мастерами своего дела, люди, как актёр театра и кино, режиссёр и телеведущий Алексей Дайнеко, актер Геннадий Назаров, театральный художник Виктор Платонов, российский политический и общественный деятель, аналитик и публицист Георгий Александрович Сатаров, артистка «Театра сатиры» Наталья Энке, Народный артист СССР Олег Стриженов и другие.
По окончании этого заведения Дамиан много работал как художник-иллюстратор. Предпочтение отдавал технике офорта с особыми приемами исполнения, изобретенными им самим, чем он особенно гордился. Помню, как однажды он пришел ко мне домой с целой пачкой гравюр, разложил их и говорит: догадайся-ка, как я это сделал? Догадываться я не стал, потому как он тут же мне начал объяснять тонкости крайне замысловатой техники в детали которой вдаваться мы сегодня не будем. Помимо изобразительного искусства Утенков писал стихи, а также путешествовал по бескрайним просторам Сибири. Естественно, что участие Дамиана в научных экспедициях наложило особый отпечаток и на его художественные взгляды, на его особенный, созданный им в офортах мир. Примерно тогда же, когда он познакомился с азами этого наисложнейшего вида графики, попал он в далёкую Восточную Сибирь, где так и остался душой и сердцем на всю жизнь. «Там всё было новое и удивительное – как в детстве, - рассказывал он мне, - вот и стала Сибирь как бы моей новой родиной». Четверть века каждый год по два, а бывало, и по три месяца проводил Дамиан в экспедициях: то с геологами, то с искателями метеоритов, а потом уже и сам организовывал экспедиции – просто в поисках высшей, как он называл, красоты и первозданности. Наиболее часто художник обращался к изображению природы именно сибирской тайги с её главным атрибутом - лиственницей. Дамиан Лиственничник, как бы в шутку называл он себя в своих рассказах о тайге. Бывало зайдет ко мне вечерком, попросит чайку и начинает: «Вот скажи, Терентий, кто, по твоему разумению, хозяин тайги? — И тут же продолжает: думаешь, медведь? Нет! Хозяин тайги – комар!» И долго объясняет, почему да как.
Признаться, Дамиан не был просто художником, как и не был он простым путешественником. Иногда мне кажется, что без путешествия не было бы и его офортов, и наоборот. Как-то раз, при встрече у меня дома, а бывало такое нередко, поскольку жил он в пяти минутах ходьбы, рассматривая принесенную им работу, посвященную Чижевскому, я обронил что-то вроде того, что, мол, вы Демьян Михайлович, тот самый путешественник, который выбрал графику в качестве подтверждения своих открытий в Сибири, на что мэтр рассмеялся со свойственной ему лукавинкой и пообещал в следующий раз принести мне массу артефактов, в том числе и фрагмент метеорита. Кстати, Чижевский, которому была посвящена картина и на которой Дамиан изобразил величественное солнечное светило, от лучей которого исходила энергия, питающая все живое, считал, что существует прямая взаимосвязь между солнечной активностью и жизнью на Земле. Эта идея о взаимосвязи природного и космического миров была близка и Утенкову. Что касается меня, то я вообще в этом никогда не сомневался. Конечно, говорить о художнике и его работах без возможности их вам показать — задача не из простых. Это примерно то же самое, что описывать в прозе музыку. Тем не менее гравюры Утенкова есть в интернете , и теперь уже в немалом количестве. Особенно много их стало после публикации моей статьи на сайте моего товарища «Они тоже гостили на земле», председателя Всероссийского общества некрополистов Двамала, имя называть не стану, потому как именно так он себя и именует в интернете. Кстати, Двамал — автор лучшего, на мой взгляд мемориального интернет-проекта «Могилы знаменитостей» , в котором я участвую не первый год и где публикую короткие очерки о своих знакомых деятелях искусства, покинувших этот мир. Есть у меня мечта сделать программу о дневниках Двамала: уж больно они хороши, но это как получится, а пока что вернемся к работам Утенкова...
Отмечено, что гравюрам Демьяна близка эстетика восточной живописи с ее лаконизмом форм и цвета, выразительностью линий, а также особой философской наполненностью пейзажа. Однако если в произведениях древних китайских мастеров пейзажной живописи человек оказывался крупицей в потоке бытия, то в гравюрах Утенкова человек да и сами человеческие отношения оказываются важной частью мироздания. Так, в известной его работе «Разговор за вечерним чаем» мы видим, что в центре находится группа исследователей, остановившаяся на привал посреди живописной первозданной природы. В работе очень много воздуха, который еще больше усиливает ощущение простора. Мастеру всё удалось, и ты действительно ощущаешь атмосферу уютных разговоров, тепло костра, тишину, окружающую странников. Поражает изобилие тонко прорисованных деталей, которые можно разглядывать бесконечно. Именно так, по моему мнению, и происходит органичное слияние двух миров, двух пространств – человеческого и природного. Отточенная техника, как я уже сказал, частично изобретённая самим художником, фантазия, граничащая с мистическим прозрением (недаром одна из его персональных выставок в США называлась «Легенды будущего», а другая – «Новое видение»), – всё это и делает его работы уникальными.
Безусловно, и я тому свидетель, что Демьян Михайлович крайне много и плодотворно работал как художник-иллюстратор. Кстати, именно он проиллюстрировал обложку моей книги стихов «Светец», а немногим позже полностью сделал иллюстрации для всех четырех томов моего поэтического собрания «Белокнижье». Как-то раз мой друг , художник-график Александр Хасминский, сын прославленного скульптора Моисея Семеновича Хасминского, верно заметил, что графические листы Утенкова обладают неповторимым знаком индивидуальности, который позволяет безошибочно узнавать его работы. Здесь уместно ещё добавить, что данное воздействие усиливается еще и тем, что за видимым изображением часто просматривается не всегда понятный, а то и пугающий подтекст. «Художник подчас убийственно серьёзен, и смерть, кажется, является главным героем его изысканных работ…» – так писал о нём один американский искусствовед. Сам же Дамиан Михайлович так объяснил этот феномен: «Терентий, я родился в 1948 году, - сказал он, - на самой окраине Москвы, в маленьком деревянном доме с садом, да к тому же грудного меня мать отвезла в свою деревню Песчанку. Это глухой Рязанско-Тамбовско-Мордовский угол. Домики под соломенной крышей, электричества никакого не было. Лошадь, коровы, куры и свиньи. Люди иногда носили лапти. Старый, огромный «руинированный» храм Николы Чудотворца и маленькая хрустально-чистая речка, заросшая ветлами и травой-дурманом, куда-то несла свои воды…»
Так вот теперь оно и понятно, что всё это великолепие однажды рухнуло для него под напором «торжествующего прогресса». Пятиэтажка - «хрущоба» влезла на место пятистенки, и тонкая душа художника окончательно сникла. Казалось бы, всё кончено, но провидение подсунуло Дамиану выход – путешествия! Тысячи километров проплыл Утенков по диким рекам и речкам Эвенкии и Южной Якутии. В моем домашнем архиве хранится много потрясающих фотографий, переданных мне Дамианом в дар. А вот что говорил о тех местах он сам: «Девственная природа тех мест, оказавшихся в стороне от цивилизации, по своей чистоте не знает ничего подобного во всём мире. И это не бред влюблённого, а научные факты, которые не нашли ещё своего объяснения. Нулевой фон загрязнения – это значит, что мир там чист, как в первый день творения. И это правда, говорил он – я свидетельствую об этом как самовидец. Ну а трагизм и некий апокалипсический эсхатологизм моих работ объясняется тревогой и опасением, что всё это великолепие и чистота могут однажды рухнуть так же, как рухнуло когда-то все моё деревенское детство...».
«Более четверти века своей жизни, - пишет в своей книге «Хранители времен, ваятели эпохи» писательница-публицист Ирина Михайловна Соловьева, - художник путешествовал по самым отдаленным уголкам Сибири, повторив не один раз маршруты русских первопроходцев Пояркова и Ермака. Всего, насколько известно, Демьян провел двадцать пять сезонов в Восточной Сибири и три экспедиции к месту падения Тунгусского метеорита в Южной Якутии. Знатоки гордятся наличием в домашней библиотеке его книги «Открытие Сибири. Историко-географический атлас для детей и юношества», в которой автор познакомил читателей не только с хорошо известными первопроходцами Сибири, но и с маршрутами таких исследователей, как Алексеев, Дежнев, Москвитин, Пенда, Ребров, Хабаров. Есть эта книга и у меня, лично им подписанная». В свое время мне удалось её озвучить, и сегодня книгу можно найти в интернете.
Жаль, что временной формат программы не позволяет мне рассказать о Дамиане еще больше, но, слава Богу, есть дневники, в которых довольно-таки подробно описаны мною и наши встречи, и беседы, и рабочие моменты, связанные с иллюстрированием книг и выставками галереи «Делонь». Сейчас я работаю над их редакцией и подготовкой к изданию. Кстати , во многом мне помог друг Дамиана, знаменитый путешественник Федор Конюхов. Сам же Утенков открыл мне, что путешествовать он начал с того момента, когда впервые попал в возрасте 16-ти лет на Белое море. А вот с Конюховым он знаком аж с 25 лет. Они с ним всю жизнь встречались случайно, причем совершенно необъяснимо: стоит Конюхову на три дня в Москве оказаться, так они где-нибудь в метро обязательно увидятся.
На одной из зимних выставок моей галереи, что проходила в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Булатниково, они снова встретились. Об этой встрече мне бы хотелось рассказать чуть поподробнее. Небольшой зал при храме был в тот день переполнен. Узнав, что на выставке будут не только работы Конюхова, но и сам отец Федор, народ собрался во мгжестве . Все ждали прославленного путешественника. Я же, дня за два, позвонил самому отцу Федору и сказал, что его ожидает очень хорошая встреча с одним известным таежником, и тот сразу же воскрикнул: неужто с Дёмкой!
Мы с батюшкой, настоятелем храма отцом Романом стояли на улице. Видим, навстречу к нам идет очень энергичный, полный сил человек, одетый в подрясник. Это была моя первая встреча с Конюховым. Помню, меня поразили его скорее не голубые, а синие, как само море, глаза, простота в общении и доброта. Я пожал ему руку и предложил открыть экспозицию. Конюхов остался перемолвиться несколькими словами с настоятелем, а я пошел в помещение к Дамиану — предупредить его, что Федор приехал. Дамиан сделал глубокий выдох и перекрестился. И все-таки когда Федор вошел в зал, Демьян от волнения слегка присел, но тут же широко разведя руки в стороны, своим веселым, чуть хрипловатым голосом воскликнул: «Вот те, на!» Потом оба, не сговариваясь, шагнули навстречу друг другу, троекратно, по русскому обычаю, коснулись друг друга щекой к щеке, расцеловались и по-мужски размашисто обнялись, замково сомкнув свои тела крепкими объятиями. И долго вот так стояли, обнявшись и ничего не говоря друг другу, а только слушая свои, бешено колотящиеся от радости сердца: ведь они не виделись почти двадцать лет, а то, что мимолетно в метро, это не в счёт.
В этом крепком морском узле объятий таких благородных, смелых, сильных людей было что-то из подлинной мужской дружбы. Когда тот, кто идёт с тобой в единой сцепке по трудной полосе жизни, оказывается именно тем самым человеком, который при невыносимых обстоятельствах, по словам Владимира Высоцкого, становится таким другом, на которого можно положиться «как на самого себя».
А Федор с Демьяном именно такими друзьями и были. Признаться, я ни разу не видел Дамиана с мокрыми глазами, но в этот раз он плакал, Конюхов глаза закрыл и лишь похлопывая Дёмку по плечу, по-конюховски так приговаривал: «Вот оно как бываить-та, Демьнка, столько лет, а тут вдруг раз, да ещё и в храме…».
Эта встреча была их последней встречей. Больше они не виделись. Летом 2014 года Демьян Михайлович Утенко́в трагически погиб, утонул ночью в городском пруду, недалеко от своего дома. Человек, прекрасно плавающий, покоривший множество порожистых рек, побывавший на суровых северных морях и диких океанах, переплывший на лодке Байкал и вдруг утонул, да ещё и в совсем небольшом пруду…
Обычно Дамиан любил говорить, как бы особо это подчеркивая, что родился он в ночь с 30 апреля на 1 мая, и не в абы какую, а в ту, что ни на есть Вальпургиеву ночь. Помню, как-то раз мы с ним прогуливались поздним вечером у того самого пруда. Вдруг Демьян приостановился, замер и стал вслушиваться, а потом и спрашивает: Слышал ли я хоть раз, как поют русалки? Я ему сказал, что как-то раз пришлось, когда был на Плещеевом озере. Тут он улыбнулся и говорит: ты это, особо этим делом не увлекайся, а то эта нечисть и утащить может…
Я человек не суеверный, но совет Дамианов мне всё-таки вспомнился, и вспомнился именно тогда, когда случилась с ним эта беда, потому как утонул Дамиан Михайлович, аккурат в ночь на Ивана Купалу, в самую что ни на есть русалочью ночь в году. Может, и впрямь заслушался их пением, да так, что чешуйчатые девы его и утащили. Впрочем, что хотите, то и думайте…
В декабре 2014 года я написал стихотворение памяти великого русского
художника XX века, Дамиан Утенкова:
И лодочка плыла легко…
Склонились берега в поклоне,
И где-то в небе высоко,
Подобно нимбу на иконе,
Светило солнце. Сквозь туман
Неспешно свет его струился
И укрывал собою храм,
И всех, кто в храме том молился.
А лодочка плыла легко,
Склонялись кедры вековые,
А лодочка плыла на зов,
Плыла так, будто не впервые
Она здесь слышала его.
И может, потому спокойно
Среди склонённых берегов
Плыла и радостно и вольно…
Благословенен Дух в пути!
Хор ангельского всюду пенья –
Художнику всея Руси –
Вестил своё благодаренье.
Терентий Травник. Из книги "Честное слово".
Специально для радиопередачи "Пути-дороги". 1 мая 2023 г.