Мне всегда казалось, что вера определяется далеко не просто, поскольку, к примеру, связывается в сознании человека и со слепым повиновением русского крестьянства 19-го века, и с фарисейством толстосумов того же периода. Как бы там ни было, но не то и не другое полноценного ответа на вопрос не дает. А стремление сделать веру идеологическим стержнем государственного устройства в немалой степени отрицает личные аспекты связи с Богом. Как это ни печально, это превращает веру, по крайней мере в наше время, в самую обыкновенную идеологию, в некий опыт формальной сопричастности, при котором вполне достаточно просто поступать тем или иным известным, пусть и благочестивым образом, не принимая во внимание наличие самой потребности в данном действии.
Однако не стоит отвергать первоначального пафоса в декларировании собственных духовных настроений - достаточно понимать, что необдуманное, хотя и принятое большинством следование данным убеждениям, повлечет за собой, скорее всего, развитие всеохватывающего религиозного формализма, основной особенностью которого было и остается полное и окончательное искоренение в нас любви, а значит, и веры, если таковая вообще имела место быть.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".
Однако не стоит отвергать первоначального пафоса в декларировании собственных духовных настроений - достаточно понимать, что необдуманное, хотя и принятое большинством следование данным убеждениям, повлечет за собой, скорее всего, развитие всеохватывающего религиозного формализма, основной особенностью которого было и остается полное и окончательное искоренение в нас любви, а значит, и веры, если таковая вообще имела место быть.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".