Когда мне было двадцать лет, то на вопрос о том, есть ли жизнь после смерти, я отвечал: не знаю…
В тридцать говорил, что вполне возможно…
В сорок весьма уверенно объяснял: да, потому как это определила во мне моя вера…
И только после пятидесяти я понял, что для меня это абсолютно неважно.
Шли годы, и это состояние не менялось. Более того, оно каким-то образом оформлялось и крепло. Я пытался определить, почему во мне возникло подобное ощущение, и ответ был в том, что с какого-то момента я вдруг почувствовал удовлетворенность от прожитого и сделанного. Будто выполнил всё то, что мне было поручено. Вместе с этим пришел покой, душа перестала сожалеть о чем -либо и мыкаться в поисках смыслов и целей: она возмужала и приняла всё, как есть.
Но жизнь продолжалась, и тогда я задал себе, а значит, и ей, вопрос о том, что делать дальше. И ответ был получен: любить, причем так, чтобы дарить свой опыт всякому, кто в этом нуждается. Возможно, с этим для меня закончились Травник-художник, Травник-музыкант, Травник-путешественник и, возможно, что и Травник-поэт — осталась только любовь. И это не значит, что я остановился, а скорее наоборот, я принял совершенно иную форму движения. Пришло время зрелости, когда всё внешнее становится второстепенным, а внутреннее — основным. Теперь я , как никогда уверенно, говорю, что после смерти жизнь есть, потому как есть любовь. Душа так устроена, что ей рано или поздно все начинает мешать, и она избавляется от потребностей и желаний, от обладания внешними благами, даже от тела избавляется, но ни при каких условиях она не откажется от любви. В этом и есть вся суть жизни вечной.
В детстве я боялся покойников и темноты. Для меня это было одно и то же, причем это были вещи, которые, лично во мне, усиливались, если вступали во взаимодействие. Боялся и в юности, и позже, и даже когда крестился и уверовал, то на поминальных службах не стремился стоять рядом с гробом, а отходил подальше, но при этом постоянно поглядывал в ту сторону, где лежал усопший. Мне все время хотелось внимательно его рассмотреть, но я боялся. Боялся неожиданности, которая, как мне казалось, могла произойти, и мое сознание этого бы не выдержало, если, скажем усопший открыл бы глаза или привстал. Казалось бы, чего в этом плохого: человек воскрес, но для меня это было бы ужасным. Только теперь я понимаю, что подобный ужас во мне создавало то, что моя душа была слишком материальна, а любовь в ней только теплилась. Именно это вызывает в некоторых страх перед смертью, а в иных и циничное безразличие перед нею. Здесь необходимо время, чтобы человек созрел, вызрел и вылез из плотского сознания. К этому направлена вся наша жизнь. Посмотрите, как с годами вянет и уродуется тело, и это правильно. Человек настраивается на смерть, а точнее, на иную жизнь – жизнь в любви. И если он этого не поймёт, то всевластная воля эволюции всё равно подведёт его к этому. Теперь я говорю, что это, пожалуй, самое естественное из того, что есть в нашей жизни, естественнее, чем даже наше с вами появление на свет.
В свое время группа «Dire straits» выпустила альбом с названием «Love over gold» — "Любовь дороже золота". Музыка замечательная, идея — тоже. Но как неглубоко копнул солист и гитарист группы Марк Нопфлер, уверяя нас в этом. Так что мне остается продолжить, что не только дороже золота, но и выше смерти, ибо способна на всё.
Терентий Травник. Из книги "В нужную сторону".
В тридцать говорил, что вполне возможно…
В сорок весьма уверенно объяснял: да, потому как это определила во мне моя вера…
И только после пятидесяти я понял, что для меня это абсолютно неважно.
Шли годы, и это состояние не менялось. Более того, оно каким-то образом оформлялось и крепло. Я пытался определить, почему во мне возникло подобное ощущение, и ответ был в том, что с какого-то момента я вдруг почувствовал удовлетворенность от прожитого и сделанного. Будто выполнил всё то, что мне было поручено. Вместе с этим пришел покой, душа перестала сожалеть о чем -либо и мыкаться в поисках смыслов и целей: она возмужала и приняла всё, как есть.
Но жизнь продолжалась, и тогда я задал себе, а значит, и ей, вопрос о том, что делать дальше. И ответ был получен: любить, причем так, чтобы дарить свой опыт всякому, кто в этом нуждается. Возможно, с этим для меня закончились Травник-художник, Травник-музыкант, Травник-путешественник и, возможно, что и Травник-поэт — осталась только любовь. И это не значит, что я остановился, а скорее наоборот, я принял совершенно иную форму движения. Пришло время зрелости, когда всё внешнее становится второстепенным, а внутреннее — основным. Теперь я , как никогда уверенно, говорю, что после смерти жизнь есть, потому как есть любовь. Душа так устроена, что ей рано или поздно все начинает мешать, и она избавляется от потребностей и желаний, от обладания внешними благами, даже от тела избавляется, но ни при каких условиях она не откажется от любви. В этом и есть вся суть жизни вечной.
В детстве я боялся покойников и темноты. Для меня это было одно и то же, причем это были вещи, которые, лично во мне, усиливались, если вступали во взаимодействие. Боялся и в юности, и позже, и даже когда крестился и уверовал, то на поминальных службах не стремился стоять рядом с гробом, а отходил подальше, но при этом постоянно поглядывал в ту сторону, где лежал усопший. Мне все время хотелось внимательно его рассмотреть, но я боялся. Боялся неожиданности, которая, как мне казалось, могла произойти, и мое сознание этого бы не выдержало, если, скажем усопший открыл бы глаза или привстал. Казалось бы, чего в этом плохого: человек воскрес, но для меня это было бы ужасным. Только теперь я понимаю, что подобный ужас во мне создавало то, что моя душа была слишком материальна, а любовь в ней только теплилась. Именно это вызывает в некоторых страх перед смертью, а в иных и циничное безразличие перед нею. Здесь необходимо время, чтобы человек созрел, вызрел и вылез из плотского сознания. К этому направлена вся наша жизнь. Посмотрите, как с годами вянет и уродуется тело, и это правильно. Человек настраивается на смерть, а точнее, на иную жизнь – жизнь в любви. И если он этого не поймёт, то всевластная воля эволюции всё равно подведёт его к этому. Теперь я говорю, что это, пожалуй, самое естественное из того, что есть в нашей жизни, естественнее, чем даже наше с вами появление на свет.
В свое время группа «Dire straits» выпустила альбом с названием «Love over gold» — "Любовь дороже золота". Музыка замечательная, идея — тоже. Но как неглубоко копнул солист и гитарист группы Марк Нопфлер, уверяя нас в этом. Так что мне остается продолжить, что не только дороже золота, но и выше смерти, ибо способна на всё.
Терентий Травник. Из книги "В нужную сторону".