Когда-то мой друг и крестный отец, философ, Михаил Леонидович Курганов в одной из бесед произнес: «Тебе, Терентiй (он первым так меня назвал, посмотрев в святцах день моего крещения), надо писать стихи, да, да, непременно стихи, и ты это будешь делать, обязательно, я это знаю». Странно, но именно стихосложение из всех доступных видов творчества для меня было самым недоступным. И не то, чтобы не хотелось писать и, более того скажу, даже получалось писать песни, но к стихотворению я относился по-особому серьезно. Сказать благоговейно – ничего не сказать, с трепетом…  – тоже не то. Пожалуй, с замиранием сердца, когда читал строки известных поэтов. Я понимал, что это ключи, это –  настоящие ключи от комнат огромного строения Жизни, это ключи судьбы, знаний, но совсем необычных знаний, мудрых знаний. Мне хорошо представлялось, что стихи, точнее, настоящие стихи не пишутся, а посылаются, как откровения и только записываются рукой поэта, обмакивающего перо собственной  готовности в бездонную чернильницу своего сердца и никак иначе.

 Сентябрь 2002 года

Терентiй Травнiкъ