Память, хотя она и долговечна, но не вечна, ибо иссякает по мере исчезновения с лица земли тех, кто её и обслуживает. Кумиры 80-х и 90-х, такие, как Виктор Цой, Майк Науменко, Егор Летов, Петр Мамонов, медленно, но верно растворяются в тумане нашего времени, какими бы замечательными их песни ни были, а все потому, что их аудитория была прежде всего юная, а потому и оценочного опыта им хватило на свою жизнь, да и то не на всю. Так что кумиры нашей юности живут с нами нашу жизнь и исчезают навсегда из мировой истории с исчезновением своих носителей, то есть нас с вами. Александр Пушкин действительно протоптал своим творчеством народную тропу к собственному нерукотворному памятнику, поскольку его гений оказался гораздо проникновеннее во времени, а главное — проникновеннее в глубины человеческой души и сердца. Лично я абсолютно уверен, что Пушкин – это надолго, а если он вдруг исчезнет, то жить на такой планете человеку русскому, да и вообще разумному, совершенно ни к чему. Кто не знает, но западники любят Пушкина не меньше, а то и больше, чем мы их Шекспира, а всё потому, что оба — мегатитаны слова, а значит, и духа. Те из новомодных критиков, кто пытается найти ложку дегтя в их наследии, и смешны, и глупы одновременно.
Признаться, меня всегда привлекала та часть литературы, которая заняла прочные позиции на полках с общим названием всемирной классики. Удивительны её живучесть и идейность. А причина в том, что авторы говорят о непреходящих человеческих ценностях, о гуманизме и основах формирования нашей с вами духовности искренно и открыто, особо не вникая в проходящую суетность и не пытаясь выдавить из себя нечто надуманное, но имеющее временный эффект для славы или гонораров самого писателя. Вот вам и ответ – оказывается не что-то из ряда вон выхдящее, а простые и во многом очевидные вещи формируют бессмертное писательское слово и поэтическую строфу. Нет, это отнюдь не примитивно, но всеохватывающе и сверхпроникновенно, а потому и владеет таковым далеко не каждый. Так что классика— это не что-то в прошлом и даже не совсем то, что в будущем, а постоянная ротация настоящего, так сказать, текущий этап жизни, но сформированный на основе как прошлого, так и будущего. Разве читая Гоголя, Тургенева или Достоевского, вы не находите сегодня вокруг себя Чичиковых и Хлестаковых, Базаровых и Кирсановых или Карамазовых, Мармеладовых и Раскольниковых? А ведь так оно и есть, потому что всё это и есть классика, а значит – вечное! Честь и слава мастерам подобного уровня словоприсутствия, сумевшим писать не только ныне, но даже присно и во веки веков!

Терентий Травник. Из книги «Ластик, лист и карандаш».