В последние времена за умножение беззакония иссякнет любовь у многих (Мф. 24, 9). И то верно: чем больше беззакония, тем меньше любви, и чем больше любви, тем меньше беззакония. Читайте Нагорную проповедь, вникайте в Заповеди блаженства, потому как сказанное Христом о любви держит нас в этой жизни, даёт нам смысл, даёт силы. Именно любовь наша к ближнему и Богу привлекает к нам любовь Божию.
Ну а пока мы шлём друг другу воздушные поцелуи и при этом занимаемся отключением лишних хромосом. Мы рисуем в воздухе сердечки, рассылаем «валентинки» и при этом копаемся в генах. Отсылаем друг другу смайлики и дошли до того, что приблизились к однополому оплодотворению, получив сперму из стволовых женских клеток костного мозга. Мы теряем способность доверять, но расшифровываем геном. С каждым днём, месяцем и годом мы, забыв про нравственность залезаем всё глубже в матку самой Природы и при отсутствии любви рассуждаем о благолюбии. Ещё немного, и мы окончательно оскверним яйцеклетку, расплющим сперматозоид и нано-мир объявит нам войну.
Мы подошли к тем вратам, над которыми написано: оставь надежду, всякий входящий сюда. Да, мы замерли, но, топчась на месте, испытываем странное влечение сунуть нос туда, откуда Еву вышвырнули, а заодно с нею и Адама. Не имея любви, заменив её на желание, желание —на страсть, а страсть — на похоть, мы лезем грязными руками в материнское молоко, выковыривая из него смыслы.
Мы оголили перед небом свой зад и думаем, а дадут ли нам ремня те, кто по Писанию нас любит? Дурачьё, которое теперь уже и ведает, что творит, по-прежнему нарывается на отцовский кулак. А Отец любит, а потому и всыплет, да ещё так, что сопли полетят по белым халатам экспериментальной наглости бравых технологов, потому как есть предел всякой вони даже у долготерпеливых и милосердных: насмерть не пришибут, но посидеть долго не удастся.
Терентий Травник. Из книги "Переход площади по диагонали".
Ну а пока мы шлём друг другу воздушные поцелуи и при этом занимаемся отключением лишних хромосом. Мы рисуем в воздухе сердечки, рассылаем «валентинки» и при этом копаемся в генах. Отсылаем друг другу смайлики и дошли до того, что приблизились к однополому оплодотворению, получив сперму из стволовых женских клеток костного мозга. Мы теряем способность доверять, но расшифровываем геном. С каждым днём, месяцем и годом мы, забыв про нравственность залезаем всё глубже в матку самой Природы и при отсутствии любви рассуждаем о благолюбии. Ещё немного, и мы окончательно оскверним яйцеклетку, расплющим сперматозоид и нано-мир объявит нам войну.
Мы подошли к тем вратам, над которыми написано: оставь надежду, всякий входящий сюда. Да, мы замерли, но, топчась на месте, испытываем странное влечение сунуть нос туда, откуда Еву вышвырнули, а заодно с нею и Адама. Не имея любви, заменив её на желание, желание —на страсть, а страсть — на похоть, мы лезем грязными руками в материнское молоко, выковыривая из него смыслы.
Мы оголили перед небом свой зад и думаем, а дадут ли нам ремня те, кто по Писанию нас любит? Дурачьё, которое теперь уже и ведает, что творит, по-прежнему нарывается на отцовский кулак. А Отец любит, а потому и всыплет, да ещё так, что сопли полетят по белым халатам экспериментальной наглости бравых технологов, потому как есть предел всякой вони даже у долготерпеливых и милосердных: насмерть не пришибут, но посидеть долго не удастся.
Терентий Травник. Из книги "Переход площади по диагонали".