Известно, что всякая мама для своего ребенка уникальна и неповторима, она лучше всех других мам, и так оно и есть. Честно, я никогда не сравнивал свою маму с другими, но то, что многие из моих друзей и приятелей говорили, что мне очень повезло с мамой, отрицать не буду. Да, ее любят и уважают все до одного. Ну, может, не все любят, но все уважают, это точно.
Удивительно, но Людмила Георгиевна, так её зовут, умеет найти такой подход ко всем, что в беседующем с ней человеке открываются лучшие его качества. Может, это объясняется ее профессией, а она юрист, судья, и с нею рядом как-то не хочется юлить, суетиться, не хочется выглядеть мелко. Да и заниматься тем, что называется выпендриваться, тоже нет никакого желания.
Воспитывала ли она меня? Нет… почти нет. Она, пожалуй, делала и делает большее, чем то, что обычно подразумевается под воспитанием, встав в жизни рядом со мной, готовая в каждое мгновение меня подстраховать, пока я совершал и совершаю свой затяжной то ли полёт, то ли прыжок. Она не диктует мне своей воли, не указывает, не запрещает, а просто помогает, когда я остаюсь почти без сил, причем помогает именно в том, что нужно мне, а не ей. Она настолько меня любит, что принимает полностью все мои решения, поиски и ошибки. Это ли не христианская материнская любовь? Она безусловна в моей маме. Всё, чем бы я не занимался, ей важно и интересно. Правда, я никогда не испытывал давления со стороны своих родителей: отец и мама едины в этом. Абсолютное доверие с их стороны было всегда, и я всячески его оправдывал. Нет, не подумайте, я не из маменькиных сынков, и мой творческий свободолюбивый норов никуда не отложишь, но слово чести перед нею я держал всегда. Я не должен был ее расстраивать, обманывать, подводить, а считал нужным жить так, чтобы она мною гордилась, и это было только моим решением. Да, ей говорили, что у неё замечательный сын, правда, она мне этого не передавала, узнавал по случаю и не от неё. Вообще-то хвалить меня - не в ее правилах, но и критиковать она не собирается. Любовь - это всепокрывающее состояние. Иногда у меня спрашивают, в кого я такой талантливый. Я всегда смущаюсь от подобных вопросов, да и ответа не знаю, поэтому и молчу. Но то, что во мне много любви, я это хорошо чувствую: мне нравится заботиться о больных, о детях, пожилых, помогать нуждающимся, поддерживать всех знакомых, кому сейчас тяжело, и на это мне хватает сил. И всё это, безусловно, заслуга моей мамы, её любви. Она точно такая же, вот и передалось, видимо.
Терентий Травник. Из дневников и писем. 2002 год.
Удивительно, но Людмила Георгиевна, так её зовут, умеет найти такой подход ко всем, что в беседующем с ней человеке открываются лучшие его качества. Может, это объясняется ее профессией, а она юрист, судья, и с нею рядом как-то не хочется юлить, суетиться, не хочется выглядеть мелко. Да и заниматься тем, что называется выпендриваться, тоже нет никакого желания.
Воспитывала ли она меня? Нет… почти нет. Она, пожалуй, делала и делает большее, чем то, что обычно подразумевается под воспитанием, встав в жизни рядом со мной, готовая в каждое мгновение меня подстраховать, пока я совершал и совершаю свой затяжной то ли полёт, то ли прыжок. Она не диктует мне своей воли, не указывает, не запрещает, а просто помогает, когда я остаюсь почти без сил, причем помогает именно в том, что нужно мне, а не ей. Она настолько меня любит, что принимает полностью все мои решения, поиски и ошибки. Это ли не христианская материнская любовь? Она безусловна в моей маме. Всё, чем бы я не занимался, ей важно и интересно. Правда, я никогда не испытывал давления со стороны своих родителей: отец и мама едины в этом. Абсолютное доверие с их стороны было всегда, и я всячески его оправдывал. Нет, не подумайте, я не из маменькиных сынков, и мой творческий свободолюбивый норов никуда не отложишь, но слово чести перед нею я держал всегда. Я не должен был ее расстраивать, обманывать, подводить, а считал нужным жить так, чтобы она мною гордилась, и это было только моим решением. Да, ей говорили, что у неё замечательный сын, правда, она мне этого не передавала, узнавал по случаю и не от неё. Вообще-то хвалить меня - не в ее правилах, но и критиковать она не собирается. Любовь - это всепокрывающее состояние. Иногда у меня спрашивают, в кого я такой талантливый. Я всегда смущаюсь от подобных вопросов, да и ответа не знаю, поэтому и молчу. Но то, что во мне много любви, я это хорошо чувствую: мне нравится заботиться о больных, о детях, пожилых, помогать нуждающимся, поддерживать всех знакомых, кому сейчас тяжело, и на это мне хватает сил. И всё это, безусловно, заслуга моей мамы, её любви. Она точно такая же, вот и передалось, видимо.
Терентий Травник. Из дневников и писем. 2002 год.