Можно быть очень талантливым художником или не менее талантливым музыкантом, и во многом это зависит от природной предрасположенности к восприятию цвета, пространства, звука, врожденного чувства ритма и координации. Что касается литературы, при этом большей частью — поэзии, то это тоже природный дар, но он связан, помимо лобных долей мозга, еще и с сердцем. « Поэзия, — по верному замечанию епископа Иоанна Шаховского, - есть искание и нахождение высшей жизни, доступной человеку». Именно человеку, потому как над всяким искусством стоит самый главный, наипервейший дар, и заключается он в том, чтобы стать и остаться человеком. Быть человеком —- означает жить в любви, стать способным источать из себя любовь. Григорий Двоеслов уподобляет любовь духовному механизму, отделяющему душу человека от мира и возносящему её к Богу, к созерцанию Божественного света. И это так, ибо любовь предполагает полное самоотречение или то, что я называю жертвенностью с наивысшей точкой в виде отказа от самого себя, поскольку человек преуспевает в Боге только тогда, когда полностью отказывается от себя. Многим из нас кажется, что мы любим, когда пребываем в душевном восторге, скажем, от красоты мира, природы, но это не любовь, это только эмоция, светлая, красивая, возвышенная, но эмоция — и не более того. У любви есть один, пожалуй самый верный признак: любящий не обижается, не реагирует на обиду. И это вовсе не чёрствость души, а нечто гораздо больше. Каким-то образом любящий человек словно проходит сквозь обиду.
Нам всем свойственно обижаться: сильно ли, слабо ли, но обижаться, и всё это — результат деятельности нашего с вами эго. Чем оно сильнее, тем менее развит человек духовно, тем менее способен он к любви. Если вы каким-то образом спохватываетесь и перестаете обижаться, то в этот момент ваше эго тает, тает все больше, и в конце концов к вам приходит настоящая любовь. Она едина и неделима. Не стоит говорить, что для каждого любовь — нечто своё, это совсем не так. Подлинная любовь едина для всех, как и Бог. А то, что вы называете своей любовью, это этап духовного роста, который частично наделён состоянием любви, но легко меняется под воздействием обстоятельств. Это хорошо заметно в женщинах, которые нередко признаются друг другу в любви, но так же легко огрызаются, если вдруг будет затронуто их достоинство. В какой-то степени проявления женской любви похожи на эмоции детей, разве что с годами приобретающие более сухой, жесткий оттенок. И тогда любовь отодвигается еще дальше, ибо наступает фаза прощения, без которой говорить о любви невозможно. Прощать надо учиться с самого детства. "Мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться», — помните эти слова? Удивительные слова детского прощения, после произнесения которых все вставало на свои места. А ещё при этом цеплялись мизинчиками. Я не случайно сейчас вспоминаю об этом, ибо с того и начиналась любовь, и тот, кто следовал правилам и мирился с детства, тот, повзрослев, почти не обижается и не пытается что-то кому-то объяснить или доказать.
Терентий Травник. Из книги " Циркуляр".
Нам всем свойственно обижаться: сильно ли, слабо ли, но обижаться, и всё это — результат деятельности нашего с вами эго. Чем оно сильнее, тем менее развит человек духовно, тем менее способен он к любви. Если вы каким-то образом спохватываетесь и перестаете обижаться, то в этот момент ваше эго тает, тает все больше, и в конце концов к вам приходит настоящая любовь. Она едина и неделима. Не стоит говорить, что для каждого любовь — нечто своё, это совсем не так. Подлинная любовь едина для всех, как и Бог. А то, что вы называете своей любовью, это этап духовного роста, который частично наделён состоянием любви, но легко меняется под воздействием обстоятельств. Это хорошо заметно в женщинах, которые нередко признаются друг другу в любви, но так же легко огрызаются, если вдруг будет затронуто их достоинство. В какой-то степени проявления женской любви похожи на эмоции детей, разве что с годами приобретающие более сухой, жесткий оттенок. И тогда любовь отодвигается еще дальше, ибо наступает фаза прощения, без которой говорить о любви невозможно. Прощать надо учиться с самого детства. "Мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться», — помните эти слова? Удивительные слова детского прощения, после произнесения которых все вставало на свои места. А ещё при этом цеплялись мизинчиками. Я не случайно сейчас вспоминаю об этом, ибо с того и начиналась любовь, и тот, кто следовал правилам и мирился с детства, тот, повзрослев, почти не обижается и не пытается что-то кому-то объяснить или доказать.
Терентий Травник. Из книги " Циркуляр".