А бывает ли жизнь, прожитая зря? Та, о которой говорят, что пустая она, никчемная, да еще и с массой отягчающих обстоятельств; та, за годы которой может быть стыдно, ибо все они были прожиты бесцельно и бессмысленно. И если вдруг такое случается в жизни, то в чем выражается её бессмысленность? Может, в том, что человек ни дома не построил, ни дерева не посадил да и сына не вырастил? Или в чем-то ином, более глубоком и основательном, скажем, не спас, а погубил собственную душу, погубил ту, что должна была жить дальше, а не уйти в ад, да еще и навсегда. Странно, что за мигом беспечности следуют вечные муки. Впрочем, там, где нет времени, вечность воспринимается не так, как что-то нескончаемое, а скорее, как постоянное, остановившееся в одной позе и на одной ноте.
И опять вспомнились слова иеромонаха Фернанда Лелотта, заметившего, что «...на могиле стольких людей можно было бы написать всего лишь одну единственную надпись: здесь покоится человек, который никогда не знал, зачем он жил». Непонимание собственной жизни является не просто проблемой, а проблемой чудовищной по своему глубинному воздействию, по своей абсолютной трагичности. Бесцельность, в лучшем случае, приводит к безудержному потреблению, а в худшем — к тотальной, опустошающей до звериного начала вседозволенности, когда от человека ничего человеческого не остается уже при жизни. Однажды в разговоре на данную тему мой товарищ, полковник ФСБ Алексей Виноградов, верно заметил, что только смерть и её осознание человеком формируют из него то, что и отделяет его в конечном счете от животного. И если бы человек не осознавал, что существует смерть, то он просто-напросто не был бы человеком. Что ж, согласен с Алексеем, а если так, то вопрос о смысле жизни и её цели выходит для каждого из нас на первый план. Так что же должен оставить человек после себя? Что должен приобрести при жизни? И с чем обязан покинуть этот мир, если даже собственного тела он взять с собою не может, не говоря уже о том, за чем он так старательно гонялся все свои лучшие годы. Н на самом деле не все так размыто, ибо есть мнение, что всю свою жизнь человек приобретает некий опыт, который ему понадобится после смерти. Лично для меня это слишком ограниченное понятие, ибо опыт ради опыта не эволюционен, если он не приводит хотя бы к какому-то результату. Опыт — это количественная характеристика, и без качественной альтернативы он остается неживой конструкцией. Даже в научной методике опыт направлен к поиску результата, без коего он становится сизифовом трудом. Так каким же должен быть результат нашего опыта, опыта всей жизни? Уверен, что результатом может быть только обуздание собственного эго с целью достижения высшей добродетели бытия, такой, как смирение. Именно смирение рождает в нас то, что называется метанойей: переменой ума и переворотом сознания, связанных с фундаментальной переоценкой личности, категорическим разделением добра и зла и выводом их за границы рациональных штампов. У смирения есть продолжение, и это любовь — наивысшее благо для человеческого духа. Жизнь оправдана, если она достигла любви, и не абы какой, но только облаченной в одежды смирения. Смирение или нищета духовная – это и есть первая ступень в порядке духовных добродетелей. Нищета духовная является основой для всех других духовных жертв. С него, а именно со смирения, начинается зачатие и оформление смысла нашей с вами жизни — иного варианта нет и быть не может, ибо со смирением приходит благодать Божия, приходит любовь. И каким бы печальным оно вам ни казалось, но пока вы испытываете недовольство и раздражительность, злобу или гнев, пока вы стремитесь доминировать, поучать, подавлять и властвовать, вы остаетесь в состоянии бесцельно прожитой собственной жизни, вы несчастны, ибо вами управляют отрицательные эмоции, а это тленные функции ума. Вы действительно пока ни к чему так и не приблизились, кроме понимания бессмысленности собственного бытия. Опыт жизни напоминает человеку о смиренномудрии, то есть о методе или методах прихода ко смирению как единственному источнику, имеющему смысл и продолжение.
Так что не впадайте в заблуждение, видя цель жизни в каких-либо достижениях, даже творческих. Это неверно! Цель одна: через смиренномудрие обрести подлинное смирение, а с ним — и любовь!
Терентий Травник. Из книги "Родина ".
И опять вспомнились слова иеромонаха Фернанда Лелотта, заметившего, что «...на могиле стольких людей можно было бы написать всего лишь одну единственную надпись: здесь покоится человек, который никогда не знал, зачем он жил». Непонимание собственной жизни является не просто проблемой, а проблемой чудовищной по своему глубинному воздействию, по своей абсолютной трагичности. Бесцельность, в лучшем случае, приводит к безудержному потреблению, а в худшем — к тотальной, опустошающей до звериного начала вседозволенности, когда от человека ничего человеческого не остается уже при жизни. Однажды в разговоре на данную тему мой товарищ, полковник ФСБ Алексей Виноградов, верно заметил, что только смерть и её осознание человеком формируют из него то, что и отделяет его в конечном счете от животного. И если бы человек не осознавал, что существует смерть, то он просто-напросто не был бы человеком. Что ж, согласен с Алексеем, а если так, то вопрос о смысле жизни и её цели выходит для каждого из нас на первый план. Так что же должен оставить человек после себя? Что должен приобрести при жизни? И с чем обязан покинуть этот мир, если даже собственного тела он взять с собою не может, не говоря уже о том, за чем он так старательно гонялся все свои лучшие годы. Н на самом деле не все так размыто, ибо есть мнение, что всю свою жизнь человек приобретает некий опыт, который ему понадобится после смерти. Лично для меня это слишком ограниченное понятие, ибо опыт ради опыта не эволюционен, если он не приводит хотя бы к какому-то результату. Опыт — это количественная характеристика, и без качественной альтернативы он остается неживой конструкцией. Даже в научной методике опыт направлен к поиску результата, без коего он становится сизифовом трудом. Так каким же должен быть результат нашего опыта, опыта всей жизни? Уверен, что результатом может быть только обуздание собственного эго с целью достижения высшей добродетели бытия, такой, как смирение. Именно смирение рождает в нас то, что называется метанойей: переменой ума и переворотом сознания, связанных с фундаментальной переоценкой личности, категорическим разделением добра и зла и выводом их за границы рациональных штампов. У смирения есть продолжение, и это любовь — наивысшее благо для человеческого духа. Жизнь оправдана, если она достигла любви, и не абы какой, но только облаченной в одежды смирения. Смирение или нищета духовная – это и есть первая ступень в порядке духовных добродетелей. Нищета духовная является основой для всех других духовных жертв. С него, а именно со смирения, начинается зачатие и оформление смысла нашей с вами жизни — иного варианта нет и быть не может, ибо со смирением приходит благодать Божия, приходит любовь. И каким бы печальным оно вам ни казалось, но пока вы испытываете недовольство и раздражительность, злобу или гнев, пока вы стремитесь доминировать, поучать, подавлять и властвовать, вы остаетесь в состоянии бесцельно прожитой собственной жизни, вы несчастны, ибо вами управляют отрицательные эмоции, а это тленные функции ума. Вы действительно пока ни к чему так и не приблизились, кроме понимания бессмысленности собственного бытия. Опыт жизни напоминает человеку о смиренномудрии, то есть о методе или методах прихода ко смирению как единственному источнику, имеющему смысл и продолжение.
Так что не впадайте в заблуждение, видя цель жизни в каких-либо достижениях, даже творческих. Это неверно! Цель одна: через смиренномудрие обрести подлинное смирение, а с ним — и любовь!
Терентий Травник. Из книги "Родина ".