Заниматься литературой на шестом десятке - дело приятное, потому как время внесло в жизнь человека свои правки и подарило ему, пишущему, опыт, и не простой, а жизненный. Тот самый из самых, который не приобретёшь никаким иным способом, кроме как через прожитые годы. Вот здесь и начинается для литератора, в особенности писателя-публициста, лучший период его творческой жизни. Он не долгий, каких-то лет десять, но очень весомый, можно сказать, уникальный.
Молодость тебе не перечит, потому что ты ещё не совсем за чертой социальной динамики, а старость с тобой считается, ибо видит в тебе своего. Поэзия, как к ней ни подойди, — дело молодое: здесь нужны напор и дерзость, сочность чувств и желаний, нужно много эмоций и претензий сразу ко всему миру. Поэт, если конечно он таковым является, постоянно теребит этот мир. И дело вовсе не в участии в чем-то общественном, и не в остроте словца, а в умении встрепенуть, а то и просто потрепать всякую человеческую душу как поселенку этого пространства. Поэты часто умирают рано, и это печальная правда. Соглашусь с Павлом Басинским, сказавшим: «От поэтов нельзя требовать, чтобы они приносили обществу пользу, - это задача других людей, которые, наверное, в сто раз лучше поэтов, но не умеют писать стихи».
Казалось бы, не юноша, а только умудрённый жизненным опытом человек мог написать такое:
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым…
А ведь Сергею Есенину, автору этих строк, было тогда двадцать шесть лет! Ни в этом ли и есть почерк гениального поэта: он проникает сквозь время в будущее и тем самым невольно сокращает время своего пребывания на земле. Сергей Есенин ушёл из жизни в тридцать, ушёл молодым, как и многие мастера, означившие себя уже при жизни как великие, будь то Пушкин, Лермонтов, Веневитинов, Надсон, Гумилёв, Маяковский, Павел Васильев... и современные: Илья Тюрин, Борис Рыжий...
В писательстве же многое не так, особенно если оно касается публицистического слова. Прежде всего до него ещё надо дожить, а дожив, не пропустить эти, отведённые для слова годы, потому как последующие рассеяние ума, усталость души да и печаль по прошлому не позволят верно оценивать текущее настоящее.
Вот я и побросал кисти и краски, клавиши и струны — и поспешил за письменный стол, за которым для самовыражения ничего, кроме чернил и листа бумаги, не требуется. Ах, да, ещё нужна тишина – много тишины, потому что без неё в писательстве никак. Тишина — это единственное условие для писателя, чтобы у него получилось нечто ценное. Не буду объяснять – почему, главное, что условие это должно быть выполнено.
Терентий Травник. Из книги "Записки обыкновенного человека".
Книга третья.
Молодость тебе не перечит, потому что ты ещё не совсем за чертой социальной динамики, а старость с тобой считается, ибо видит в тебе своего. Поэзия, как к ней ни подойди, — дело молодое: здесь нужны напор и дерзость, сочность чувств и желаний, нужно много эмоций и претензий сразу ко всему миру. Поэт, если конечно он таковым является, постоянно теребит этот мир. И дело вовсе не в участии в чем-то общественном, и не в остроте словца, а в умении встрепенуть, а то и просто потрепать всякую человеческую душу как поселенку этого пространства. Поэты часто умирают рано, и это печальная правда. Соглашусь с Павлом Басинским, сказавшим: «От поэтов нельзя требовать, чтобы они приносили обществу пользу, - это задача других людей, которые, наверное, в сто раз лучше поэтов, но не умеют писать стихи».
Казалось бы, не юноша, а только умудрённый жизненным опытом человек мог написать такое:
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым…
А ведь Сергею Есенину, автору этих строк, было тогда двадцать шесть лет! Ни в этом ли и есть почерк гениального поэта: он проникает сквозь время в будущее и тем самым невольно сокращает время своего пребывания на земле. Сергей Есенин ушёл из жизни в тридцать, ушёл молодым, как и многие мастера, означившие себя уже при жизни как великие, будь то Пушкин, Лермонтов, Веневитинов, Надсон, Гумилёв, Маяковский, Павел Васильев... и современные: Илья Тюрин, Борис Рыжий...
В писательстве же многое не так, особенно если оно касается публицистического слова. Прежде всего до него ещё надо дожить, а дожив, не пропустить эти, отведённые для слова годы, потому как последующие рассеяние ума, усталость души да и печаль по прошлому не позволят верно оценивать текущее настоящее.
Вот я и побросал кисти и краски, клавиши и струны — и поспешил за письменный стол, за которым для самовыражения ничего, кроме чернил и листа бумаги, не требуется. Ах, да, ещё нужна тишина – много тишины, потому что без неё в писательстве никак. Тишина — это единственное условие для писателя, чтобы у него получилось нечто ценное. Не буду объяснять – почему, главное, что условие это должно быть выполнено.
Терентий Травник. Из книги "Записки обыкновенного человека".
Книга третья.