Так оно и бывает. Накапливается творческая сила, и в один прекрасный момент она переходит в свое новое качество, новое звучание, новое свое прочтение. Постоянно отдавая, даря людям радость, я просто шел, а вслед мне распускались, рождённые мною всходы. Мне всегда верилось, что они во благо всем. Без такой веры они быстро теряют силы.
Мне видится, что я всю жизнь служил одной цели и не выбирал и не искал, но еще с юности знал свое призвание, свой путь - сеять светлое семя, сеять его творчеством. От рождения я хорошо и рисовал, и чувствовал музыку, был очень увлеченным ребенком, моя фантазия, если можно так сказать, была беспредельной, а играм, что придумывались мною не было числа. Жизнь в детстве шла, что называется взахлеб. Именно об этом времени я позже написал в стихах "День, как год... Год, как жизнь..." Я много всегда учился, учился с большой охотой и всегда разному, но это было скорее потребностью узнать новое, что давали секции, кружки, студии, чем желанием что-то освоить, ибо нередко я осваивал и без учителей. Были такие потребности в знаниях в моем детстве, которых не было в студиях и кружках, как то астрономия, химия, биология, геология. Еще за год до школы я играл в игры, которые подразумевали, пусть детские, но знания в этих областях. Брал же я многое из книг, я хорошо читал уже с малых лет, но чаще же брал знания из вопросов к окружающим. Я был классическим "почемучкой", нет, еще и "отчегочкой", "зачемкой", "когдашкой" и "откудашкой". Я сам себя учил через эти вопросы, где бы я ни был. Моими учителями были моя крайняя любознательность и очень хорошая память. Я до сих пор помню поименно и пофамильно всех ребят, что со мной на фотографиях в пионерских лагерях, причем в смены за разные годы, помню и всех детсадовских ребят. Что же касается событий трех-десяти летней давности, так они еще и в деталях помнятся. Все это, скажу, и дает известную легкость в написании и стихов, и прозы. Не надо ничего искать, все сложено в памяти.
И вот постепенно стали появляться первые всходы надежды и добра, когда-то посеянные мной. Это уже не моих прямых рук дело, но всходы от посеянного. Это состояние невозможно ни с чем сравнивать. Ни с успешной работой, ни с богатством, ни с благополучием. Это то новое, что несомненно выше и несомненно значительнее всего остального. Новый этап всего, новая ступень всего... Это и есть плод жизни. Не могу сказать, что я его ждал, но помышлял о нем, это точно. Он мне был необходим, как спортсмену опора для прыжка. И он появился на моем деревце, наливается, крепнет. Он еще зреет, но он есть. Теперь именно он притягивает все мое внимание и радение, как, порой, притягивает наш взор первое яблочко, случайно найденное средь густой кроны дерева. Как, проходя мимо такого деревца каждый следующий раз, каждый уже невольно высматривает увиденное ранее яблоко. Так и я с новым днем уходя в сады своей работы, начинаю все с внутреннего взора на осознанный, увиденный плод в своей душе, это самое яблочко. Именно он и определяет все мои настоящие действия, желания, мысли. Именно он и распределяет, и формирует мой дальнейший метод и путь. Это та вершина, поднявшись на которую, ты одномоментно можешь увидеть и понять то многое, о чем, будучи на равнине, ты мог только предполагать. Вершина, плод, осознанность - все это с большей легкостью решает многие, ранее с трудом выполнимые задачи. Я бы мог это сравнить с многовековыми плаваниями путешественников-картографов по океанам с большими трудностями составляющих карты земной поверхности, и с большими, надо заметить, огрехами и простым взлетом на орбиту спутника-геодезиста, фотография с которого менее, чем за секунду решает все вопросы тысячелетиями мучающие географов.
И вот постепенно стали появляться первые всходы надежды и добра, когда-то посеянные мной. Это уже не моих прямых рук дело, но всходы от посеянного. Это состояние невозможно ни с чем сравнивать. Ни с успешной работой, ни с богатством, ни с благополучием. Это то новое, что несомненно выше и несомненно значительнее всего остального. Новый этап всего, новая ступень всего... Это и есть плод жизни. Не могу сказать, что я его ждал, но помышлял о нем, это точно. Он мне был необходим, как спортсмену опора для прыжка. И он появился на моем деревце, наливается, крепнет. Он еще зреет, но он есть. Теперь именно он притягивает все мое внимание и радение, как, порой, притягивает наш взор первое яблочко, случайно найденное средь густой кроны дерева. Как, проходя мимо такого деревца каждый следующий раз, каждый уже невольно высматривает увиденное ранее яблоко. Так и я с новым днем уходя в сады своей работы, начинаю все с внутреннего взора на осознанный, увиденный плод в своей душе, это самое яблочко. Именно он и определяет все мои настоящие действия, желания, мысли. Именно он и распределяет, и формирует мой дальнейший метод и путь. Это та вершина, поднявшись на которую, ты одномоментно можешь увидеть и понять то многое, о чем, будучи на равнине, ты мог только предполагать. Вершина, плод, осознанность - все это с большей легкостью решает многие, ранее с трудом выполнимые задачи. Я бы мог это сравнить с многовековыми плаваниями путешественников-картографов по океанам с большими трудностями составляющих карты земной поверхности, и с большими, надо заметить, огрехами и простым взлетом на орбиту спутника-геодезиста, фотография с которого менее, чем за секунду решает все вопросы тысячелетиями мучающие географов.
И все таки было бы странным, считать спутник конечной целью, куда вернее было бы понимать его, как только предоставленное благо к решению потенциальных задач. Так и мой плод - есть верное подспорье новым возможностям, хотя ради него я потратил всю свою жизнь, вплоть до сегодняшнего дня.
С благодарением Терентiй Травнiкъ.
С благодарением Терентiй Травнiкъ.
1 марта 2016 года