Не взгляды, а скорее способы воспринимать окружающий мир особенно активно формируются как в детстве, так и в юности. Впечатление, подкрепленное новизной на фоне все больше и больше возрастающей функциональной физиологии, формирует устойчивые образы и закрепляет их в нашей памяти. С годами, давая ту или иную оценку того, что с нами происходит, мы во многом опираемся именно на то, что было усвоено в детстве. Частично влияние детской памяти утрачивается в период взрослой жизни, но к старости возвращается снова. Этим объясняется не только желание вспоминать собственную юность или детство, но и зачастую ставить события и обычаи того времени в пример, сравнивая с тем, что происходит вокруг. Причина явного сожаления о прошедшей молодости, о годах, полных жизни и беззаботности, касается многих и опирается на то, что впечатления об этом периоде жизни прочно прописаны в нашей с вами памяти. Ощущение, что «раньше было лучше» именно на этом и основано. Для любого поколения, достигшего преклонного возраста, всегда будет лучшим то, что было в детские годы. Не стоит сравнивать, у кого именно, потому как это индивидуально и касается только данного поколения.
К примеру, мои бабушка и дедушка с теплом вспоминали веселые посиделки с гармошкой, когда были молодыми, что лично у меня не вызывало никакого интереса, а тем более — восторга. Я вырос на другой волне юности, но прошли годы, и вот то, что для меня и по сей день остается чем-то приятным, у нынешней молодежи не вызывает никакого отклика. Судя по всему, дожив до пенсии, они будут ностальгировать по рэпу и разного рода альтернативной музыке, ночным клубам и тому подобном, а их дети всё это будут воспринимать как рассказы о посиделках на завалинке с гармошкой. Всякое поколение завершается тем, что вместе с ним из жизни уходит всё, что было заложено в нем ещё в молодости. Для новой волны людей те ценности и радости, которые так активно отстаивали предшественники, не имеют никакого психоэмоционального влияния. Большинство активно навязываемых форм прошлого теми, кто не имел к ним непосредственного отношения в силу молодости, носят манипулятивный характер и преследуют личные цели.
Один мой знакомый литератор любил повторять, что мы с ним начнем исчезать из жизни ровно с той минуты, когда умрет артист, исполнивший главную роль в самом любимом нами еще с детства фильме, и во многом он был прав. Каждый раз, провожая в мир иной артистов, писателей, героев телеэкранов — всех, кто сформировал свои талантом мое детство, я понимаю, что таким образом медленно, но верно завершается и моя жизнь.
Вообще-то старение — это тоже искусство, причем доступное каждому из нас, хотя и весьма непростое. Овладение им начинается с умения ограничивать себя с постепенным переходом к раздаче всего, чем ты обладаешь на данный момент. Здесь я полностью согласен с Робертом Де Ниро, придерживающимся позиции, что к старости надо не иметь лишних вещей, ибо чем больше вещей ты имеешь, тем больше энергии ты на них тратишь. И действительно, есть тонкая грань между тем состоянием, когда мы владеем вещами, и тем, когда они начинают владеть и управлять нами. В этом мире ничто нам по-настоящему не принадлежит, а потому и мы не должны принадлежать вещам.
В моем доме хранятся вещи пяти поколений. Это не просто памятные предметы, а еще и функционально значимые. Многие из них, начиная с детства, влияли на меня настолько, что формировали во мне желания и интересы, касающиеся моего профессионального выбора. До сих пор я удивляюсь тому, каким образом картины, старинные книги или географическая карта столетней давности сделали из меня художника, путешественника, а затем и писателя. А ведь так оно и есть. Я хорошо помню, насколько сильное влияние на меня оказывали звучание клавиш старинного фортепиано, бой часов или резные шкатулки с какими-то необыкновенными диковинками внутри. Они были первыми из того, что я пытался срисовывать, а научившись писать, я записывал сочиненные про них разные чудесные истории и давал их читать одноклассникам. В ответ они приносили и показывали мне свои придумки. Таким образом в четвертом классе нами были сформированы общества юных биологов, археологов, астрономов и историков. А вот теперь главное: почти все из участников этих детских игр впоследствии и стали теми самыми астрономами, историками или археологами! Такова сила детских желаний и стремлений.
На встречах с журналистами мне часто задается один и тот же вопрос: что повлияло на меня при выборе того, чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь? Что сделало меня сначала художником, затем музыкантом, а в завершение — поэтом и писателем? Я давно уже знаю ответ, а потому говорю, что просто таким наичудеснейшим образом сложились в моем детстве обстоятельства места, времени, причины, цели, образа действия и степени, условий, сравнения и конечно же, уступок — без них никак…
Родиться и не умирать –
Представь, возможно и такое,
А для начала будут двое:
Ты и с тобой – твоя тетрадь!
Не удивляйся, что так просто,
А как получится – дай знать.
Ответит, друг, на все вопросы
Её величество — Тетрадь!
Терентий Травник. Из книги «Три-Четыре».
К примеру, мои бабушка и дедушка с теплом вспоминали веселые посиделки с гармошкой, когда были молодыми, что лично у меня не вызывало никакого интереса, а тем более — восторга. Я вырос на другой волне юности, но прошли годы, и вот то, что для меня и по сей день остается чем-то приятным, у нынешней молодежи не вызывает никакого отклика. Судя по всему, дожив до пенсии, они будут ностальгировать по рэпу и разного рода альтернативной музыке, ночным клубам и тому подобном, а их дети всё это будут воспринимать как рассказы о посиделках на завалинке с гармошкой. Всякое поколение завершается тем, что вместе с ним из жизни уходит всё, что было заложено в нем ещё в молодости. Для новой волны людей те ценности и радости, которые так активно отстаивали предшественники, не имеют никакого психоэмоционального влияния. Большинство активно навязываемых форм прошлого теми, кто не имел к ним непосредственного отношения в силу молодости, носят манипулятивный характер и преследуют личные цели.
Один мой знакомый литератор любил повторять, что мы с ним начнем исчезать из жизни ровно с той минуты, когда умрет артист, исполнивший главную роль в самом любимом нами еще с детства фильме, и во многом он был прав. Каждый раз, провожая в мир иной артистов, писателей, героев телеэкранов — всех, кто сформировал свои талантом мое детство, я понимаю, что таким образом медленно, но верно завершается и моя жизнь.
Вообще-то старение — это тоже искусство, причем доступное каждому из нас, хотя и весьма непростое. Овладение им начинается с умения ограничивать себя с постепенным переходом к раздаче всего, чем ты обладаешь на данный момент. Здесь я полностью согласен с Робертом Де Ниро, придерживающимся позиции, что к старости надо не иметь лишних вещей, ибо чем больше вещей ты имеешь, тем больше энергии ты на них тратишь. И действительно, есть тонкая грань между тем состоянием, когда мы владеем вещами, и тем, когда они начинают владеть и управлять нами. В этом мире ничто нам по-настоящему не принадлежит, а потому и мы не должны принадлежать вещам.
В моем доме хранятся вещи пяти поколений. Это не просто памятные предметы, а еще и функционально значимые. Многие из них, начиная с детства, влияли на меня настолько, что формировали во мне желания и интересы, касающиеся моего профессионального выбора. До сих пор я удивляюсь тому, каким образом картины, старинные книги или географическая карта столетней давности сделали из меня художника, путешественника, а затем и писателя. А ведь так оно и есть. Я хорошо помню, насколько сильное влияние на меня оказывали звучание клавиш старинного фортепиано, бой часов или резные шкатулки с какими-то необыкновенными диковинками внутри. Они были первыми из того, что я пытался срисовывать, а научившись писать, я записывал сочиненные про них разные чудесные истории и давал их читать одноклассникам. В ответ они приносили и показывали мне свои придумки. Таким образом в четвертом классе нами были сформированы общества юных биологов, археологов, астрономов и историков. А вот теперь главное: почти все из участников этих детских игр впоследствии и стали теми самыми астрономами, историками или археологами! Такова сила детских желаний и стремлений.
На встречах с журналистами мне часто задается один и тот же вопрос: что повлияло на меня при выборе того, чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь? Что сделало меня сначала художником, затем музыкантом, а в завершение — поэтом и писателем? Я давно уже знаю ответ, а потому говорю, что просто таким наичудеснейшим образом сложились в моем детстве обстоятельства места, времени, причины, цели, образа действия и степени, условий, сравнения и конечно же, уступок — без них никак…
Родиться и не умирать –
Представь, возможно и такое,
А для начала будут двое:
Ты и с тобой – твоя тетрадь!
Не удивляйся, что так просто,
А как получится – дай знать.
Ответит, друг, на все вопросы
Её величество — Тетрадь!
Терентий Травник. Из книги «Три-Четыре».