ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Как-то раз я ехал по делам, а за рулем был мой старый знакомый - Степан, добрый пожилой человек, который все время говорил о своем и при этом постоянно нецензурно выражался. Когда я ему об этом сказал, то он удивленно на меня посмотрел и переспросил, так ли это. Я утвердительно кивнул головой, он - извинился, но уточнил: главное, что матом не ругается.
Того, что каждая произносимая им мысль была пересыпана похожими на мат скверномеждометиями, Степан, похоже, просто не замечал…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Сегодня слушал по радио дискуссию, где ведущий осторожничал по поводу введения цензуры на сквернословие в театрах, кино и книгах: это , мол, задушит свободу творчества.
Аргументы его сторонников были слабыми и, откровенно говоря, казалось, что все они просто ищут способ оставить легализованным собственное сквернословие, без которого, видимо, разучились обходиться.
В моем доме - большая библиотека, где достаточно полно представлена российская и зарубежная классика. Напомню, что ни в одном из этих произведении мата вы не найдете.
А теперь вопрос: отсутствие ненормативной лексики в произведениях Достоевского, Гончарова, Толстого, Лескова, Шолохова, Сноу, Лондона, Брэдбери, Маркеса, Ремарка и других классиков хоть как-то умаляет их труды? Думаю, что ответ очевиден…
Если по первой части моего повествования вопросов лично у меня нет, то по второй - есть… Если, скажем, люди хорошо научились есть ложкой и вилкой, то зачем им предлагать есть руками? Где смысл?
Терентiй Травнiкъ. Из писем и дневников. Книга вторая.
Как-то раз я ехал по делам, а за рулем был мой старый знакомый - Степан, добрый пожилой человек, который все время говорил о своем и при этом постоянно нецензурно выражался. Когда я ему об этом сказал, то он удивленно на меня посмотрел и переспросил, так ли это. Я утвердительно кивнул головой, он - извинился, но уточнил: главное, что матом не ругается.
Того, что каждая произносимая им мысль была пересыпана похожими на мат скверномеждометиями, Степан, похоже, просто не замечал…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Сегодня слушал по радио дискуссию, где ведущий осторожничал по поводу введения цензуры на сквернословие в театрах, кино и книгах: это , мол, задушит свободу творчества.
Аргументы его сторонников были слабыми и, откровенно говоря, казалось, что все они просто ищут способ оставить легализованным собственное сквернословие, без которого, видимо, разучились обходиться.
В моем доме - большая библиотека, где достаточно полно представлена российская и зарубежная классика. Напомню, что ни в одном из этих произведении мата вы не найдете.
А теперь вопрос: отсутствие ненормативной лексики в произведениях Достоевского, Гончарова, Толстого, Лескова, Шолохова, Сноу, Лондона, Брэдбери, Маркеса, Ремарка и других классиков хоть как-то умаляет их труды? Думаю, что ответ очевиден…
Если по первой части моего повествования вопросов лично у меня нет, то по второй - есть… Если, скажем, люди хорошо научились есть ложкой и вилкой, то зачем им предлагать есть руками? Где смысл?
Терентiй Травнiкъ. Из писем и дневников. Книга вторая.