Иногда я нахожу точку боли, точнее, каким-то неведомым мне образом я её нащупываю, если хотите, натыкаюсь на неё. Это очень высокая, невозможно высокая точка душевной боли, заставляющая содрогаться все мое тело. Я могу её нарисовать, спеть, сыграть, могу описать строкою, но я никогда этого не делаю. Она была бы невыносима для слушателя, зрителя, чтеца, но без нее невозможно чувствовать любовь Божию. Любовь – это всегда страдания, душевные страдания, высшая степень которых есть встреча с Богом. В этом сокрыта подлинная радость. Когда я, пребывая в этой точке, пишу, то сглаживаю, даже растворяю эту боль, чтобы читающий не напоролся на неё, чтобы его душа лишь взгрустнула, всплакнула, задумалась и помолчала.
Бывают такие слезы, которые проливаются от радости. Это самые лучшие из всех доступных человеку слез. Вы удивитесь, но они исходят из точки наивысшей боли, когда душа вдруг неожиданно сталкивается со страданиями распятого Христа. Наш ум этого не принимает, наше тело - тоже: слишком они увлечены собой, и только душа способна войти в эту точку. Всякая душа была, есть и будет свидетельницей крестных мук Того, кто позаботился о её бессмертии.
Перед подлинным знанием души меркнет всё земное, всё суетное, ибо величие наивысшей точки боли настолько прекрасно, что всякая тьма, сжимаясь в бесконечно малое, преобразуясь в точки боли, превращается в свет, в один сплошной свет Любви. У этого света совершенно иная природа. Он не слепит глаза, он вообще ими не воспринимается, ибо он иной. Он ближе всего к чистоте - к самому чистому, что может быть с нами - чистой воде, чистому воздуху, чистым помыслам. У него духовная природа, природа Святаго Духа. Он единственный способен пройти точку боли не изменившись, потому что, будучи совершенным, исходит из Совершенного. В конце концов, он и определяет ту грань недосягаемого, необходимую всякому живому для собственного роста.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записи".
Бывают такие слезы, которые проливаются от радости. Это самые лучшие из всех доступных человеку слез. Вы удивитесь, но они исходят из точки наивысшей боли, когда душа вдруг неожиданно сталкивается со страданиями распятого Христа. Наш ум этого не принимает, наше тело - тоже: слишком они увлечены собой, и только душа способна войти в эту точку. Всякая душа была, есть и будет свидетельницей крестных мук Того, кто позаботился о её бессмертии.
Перед подлинным знанием души меркнет всё земное, всё суетное, ибо величие наивысшей точки боли настолько прекрасно, что всякая тьма, сжимаясь в бесконечно малое, преобразуясь в точки боли, превращается в свет, в один сплошной свет Любви. У этого света совершенно иная природа. Он не слепит глаза, он вообще ими не воспринимается, ибо он иной. Он ближе всего к чистоте - к самому чистому, что может быть с нами - чистой воде, чистому воздуху, чистым помыслам. У него духовная природа, природа Святаго Духа. Он единственный способен пройти точку боли не изменившись, потому что, будучи совершенным, исходит из Совершенного. В конце концов, он и определяет ту грань недосягаемого, необходимую всякому живому для собственного роста.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записи".