Иногда люди говорят, что им некогда заняться любимым делом. Может, оно и так, но это вовсе не означает, что у них нет желания. Появится время, и займутся. Сейчас я говорю о желании. Вот его отсутствие действительно все прекращает. Это - как в любви: насильно мил не будешь. Желание подавляется где-то глубоко в душе, и внешние обстоятельства здесь не так уж и важны. Просто однажды можно проснуться и понять, что ты больше не будешь писать музыку, картины, стихи, что не станешь кому-то звонить, куда-то спешить, что ты больше не любишь... Рано или поздно такое случается с каждым, и это больше чем простые могу и не могу, хочу или нет. Это экзистенциальная яма, попасть в которую означает конец всему. Так случилось с блудным сыном, так было с Михаилом Лермонтовым, искавшим гибели… Оказавшись в бездне, человек не желает ощущать мир внешний, как, к примеру, это случилось с Игорем Сориным; бывает и так , что человек не желает более писать стихи, как это произошло с Александром Башлачевым, который незадолго до своей гибели признался, что «больше не напишет ни одного стихотворения».
У каждого художника есть последний мазок кисти, у музыканта – финальная нота, у поэта – строка, после которых мастер остается один на один со своей душой. И тогда, взалкав, душа ищет той пищи, которая не кончится никогда. Этой манной является слово Божие. Дай Бог каждому оглашенному найти его, дай-то Бог.
Терентiй Травнiкъ «Письма и дневники».
У каждого художника есть последний мазок кисти, у музыканта – финальная нота, у поэта – строка, после которых мастер остается один на один со своей душой. И тогда, взалкав, душа ищет той пищи, которая не кончится никогда. Этой манной является слово Божие. Дай Бог каждому оглашенному найти его, дай-то Бог.
Терентiй Травнiкъ «Письма и дневники».