Это было в начале 90-х, когда в Россию хлынул небывалый поток иностранных граждан, преимущественно из Европы и Америки. Я в те годы работал художником-оформителем и в свободное время нередко бывал на Арбате, где торговали своими картинами многие из моих знакомых. Довольно-таки часто картины покупали иностранцы, и тогда художник старался с ними подружиться и пригласить покупателей к себе в мастерскую. Дружить с иностранцами в то время было престижно. Покупали работы и у меня, тогда и я приглашал покупателей на чай. Большинство из моих гостей были граждане США и Германии, реже — итальянцы или французы. Надо заметить: преимущественно люди с запада были безработными, жили на пособие, а приезжали в Россию, видимо, за душевным теплом, чего в Америки не сыщешь днём с огнём. Можно представить, как им было здесь уютно и хорошо, когда , приехав с тысячей долларов в кармане, они проводили время в самых дорогих местах столицы, регулярно посещая театры и рестораны. Дело в том, что зарплата, к примеру моя, была в то время около 100 рублей за месяц — это, по тогдашнему курсу, около 25 долларов. Так что в те времена американские маргиналы чувствовали себя у нас ребятами с Уолл-стрит. Еще более удивительно следующее: когда те же американцы попадали ко мне в мастерскую, то их больше всего поражало количество книг, причём не тем, что это как бы подчёркивало образованность хозяина... Они удивлялись, зачем мне они нужны – в них же куча пыли: прочитать, мол, и выбросить. Помню, когда моя супруга Оксана после нашего расставания уехала жить в Америку, то больше всего её поражало то, что там у людей нет в доме книг. Америка – не читает! Оксана же с книгой не расставалась даже в ванной: читала она много и была очень образованным человеком. Живя в Сан-Франциско, она не могла найти книг для чтения, а уж на русском — тем более. Книги высылал ей с оказией: это было единственное, что она просила, — всё остальное там можно было найти.
Что касается немцев, то те из них, с кем меня сводила судьба, были люди образованные и начитанные, но даже их удивляло то, что у меня в мастерской было много мебели и разного рода штучек и штуковин. Разглядывая их домашние фотографии, я видел только кровать и музыкальный центр. Телевизор в Германии относится к вещам последней необходимости, а потому многие его не имеют и не смотрят. Причина, как пояснил мне в свое время мой знакомый из Мюнхена Матиас Штайн, — там всё время врут. Помню, что тогда меня это очень даже удивило.
Сегодня в России телевизор есть в каждой семье, и нередко — даже не один: у каждого члена семьи имеется свой. А еще, бывая в гостях, я всё чаще вижу один и тот же интерьер: огромную , в полкомнаты, двуспальную кровать и огроменный, с плоским экраном, телевизор на противоположной стене. Конечно же, ни о каких книгах здесь и речи быть не может, максимум, что можно найти, так это модный журнал на подоконнике, а на подушке — очередной бестселлер Дарьи Донцовой. Вот так и живём!
Терентий Травник. Из книги " Циркуляр".
Что касается немцев, то те из них, с кем меня сводила судьба, были люди образованные и начитанные, но даже их удивляло то, что у меня в мастерской было много мебели и разного рода штучек и штуковин. Разглядывая их домашние фотографии, я видел только кровать и музыкальный центр. Телевизор в Германии относится к вещам последней необходимости, а потому многие его не имеют и не смотрят. Причина, как пояснил мне в свое время мой знакомый из Мюнхена Матиас Штайн, — там всё время врут. Помню, что тогда меня это очень даже удивило.
Сегодня в России телевизор есть в каждой семье, и нередко — даже не один: у каждого члена семьи имеется свой. А еще, бывая в гостях, я всё чаще вижу один и тот же интерьер: огромную , в полкомнаты, двуспальную кровать и огроменный, с плоским экраном, телевизор на противоположной стене. Конечно же, ни о каких книгах здесь и речи быть не может, максимум, что можно найти, так это модный журнал на подоконнике, а на подушке — очередной бестселлер Дарьи Донцовой. Вот так и живём!
Терентий Травник. Из книги " Циркуляр".