Тянь-Шань встретил нас холодом и дождями. Пройдя десятка два километров, мы, окончательно выбившись из сил, остановились на ночлег. Разожгли огонь, я расстелил брезент и прилег. Проводник присел рядом и, сняв с головы шапку, медленно вытер ею уставшее и обветренное лицо, неспешно что-то с нее стряхнул , снова надел, потом достал трубку и стал набивать ее отсыревшей капитанской махрой…
- Ну и что ты будешь с этим делать? – поинтересовался он.
- С чем – с этим? – уточнил я.
- Просто – с этим, – пояснил он.
- Не знаю, наверное, что-нибудь, - задумчиво завершил я.
- Понятно, - вздохнул Уйгур, поправил в костре ветки и затих.
Мы сидели и смотрели на потухающий костер и молчали.
Видимо, в этом разговоре и заключалось полное взаимопонимание, то, самое настоящее, взаимное понимание, суть которого я так и не смог когда-то объяснить своим студентам…
Терентiй Травнiкъ «Письма и дневники».
2005 г.
- Ну и что ты будешь с этим делать? – поинтересовался он.
- С чем – с этим? – уточнил я.
- Просто – с этим, – пояснил он.
- Не знаю, наверное, что-нибудь, - задумчиво завершил я.
- Понятно, - вздохнул Уйгур, поправил в костре ветки и затих.
Мы сидели и смотрели на потухающий костер и молчали.
Видимо, в этом разговоре и заключалось полное взаимопонимание, то, самое настоящее, взаимное понимание, суть которого я так и не смог когда-то объяснить своим студентам…
Терентiй Травнiкъ «Письма и дневники».
2005 г.