Любую поэзию губит желание пусть и трижды талантливого автора обозначить собственное превосходство над прочими работниками поэтического цеха. Такой поэт, сам того не замечая, выставляет себя на беговую дорожку состязаний по рифме, ритмике, размерам, идеям и всему, что соответствует жанру. А дальше он начинает бег с целью постоянного улучшения результата, при этом забывая о самом главном - не только о своей душе и о своем сердце, но и о душе и сердце слушающего и читающего. При этом идея создания чего-либо наиновейшего пленит и одновременно уродует её реализатора. Душа попадает во власть интеллекта, и он безжалостно с нею расправляется. На этом, собственно, все и заканчивается: поэзия погибает, и остаются только стихи, в чем-то даже хорошие: умные, многоуровневые, талантливые стихи... Но, будучи идеально оцифрованными персональным компьютером ума своего же создателя, такие стихи, увы, лишены поэтического вкуса, а значит, мертвы.
Может быть, именно поэтому в современной продукции стихосложения так много не изысканной, а скорее изощренной интеллектуальщины. Поэт готов расшибиться, но поразить сказанным, особенно радуясь, если среди пораженных окажутся литературные снобы. Такая поэзия может и хороша, но при этом во многом сравнима с джазом. Вы никогда не задумывались, почему джаз за многие десятилетия так и не стал массовым явлением, за исключением популярности нескольких шлягеров, перешедших границу недозволенного и оказавшихся в поп- или эстрадной музыке? Ответ очевиден - джаз вырастал на музыкальных полях, как некое неопределенное состояние, и на сегодня являет собой вечный, но меняющийся процесс, не имеющий никакого вывода или результата, - нечто подобное трансу. Джаз всегда разный, непонятный и неуловимый, и при этом подстраивающийся под настроение слушателя. Для музыки это, безусловно, комфортное состояние, но душе необходим рост, она ищет выхода из подобных чувств в осознанную сферу, и в этом ей помогает классическая музыка. Так и в поэзии: душа, насытившаяся бесконечным интеллектуализмом, ищет естественности и простоты. Она желает гармонии, но только безо всяких к тому условий, и любви безусловной. И вот тогда на смену джазово-поэтическому рэпу и приходит... лирика. Да, именно лирика, и именно ей дано поднять поэтическое на недосягаемый уровень сердечности, когда из самых обычных слов, обычных рифм и самого обычного ритма получается нечто настолько великое, что преобразует сознание и поэта, и его слушателя в любовь.
Умом стихов не написать,
Рассудком строки не измерить.
Нужна поэту благодать,
Та, что смогла б в него поверить.
Та, что смогла б с лица его
Земли стереть ума разметку -
В линейку будь она иль в клетку,
Ей все одно: и царь, и кол...
Ей всё не важно, что с расчётом,
Что с иксом, в игреках, и зет
Откуда-то, к тому ж залётный,
У полистрочья на конце...
Морскому волку нужен берег,
Воде - сосуд, чтоб удержать...
Поэту, чтоб в него поверить,
Необходима благодать.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Нomopolysemos".
Может быть, именно поэтому в современной продукции стихосложения так много не изысканной, а скорее изощренной интеллектуальщины. Поэт готов расшибиться, но поразить сказанным, особенно радуясь, если среди пораженных окажутся литературные снобы. Такая поэзия может и хороша, но при этом во многом сравнима с джазом. Вы никогда не задумывались, почему джаз за многие десятилетия так и не стал массовым явлением, за исключением популярности нескольких шлягеров, перешедших границу недозволенного и оказавшихся в поп- или эстрадной музыке? Ответ очевиден - джаз вырастал на музыкальных полях, как некое неопределенное состояние, и на сегодня являет собой вечный, но меняющийся процесс, не имеющий никакого вывода или результата, - нечто подобное трансу. Джаз всегда разный, непонятный и неуловимый, и при этом подстраивающийся под настроение слушателя. Для музыки это, безусловно, комфортное состояние, но душе необходим рост, она ищет выхода из подобных чувств в осознанную сферу, и в этом ей помогает классическая музыка. Так и в поэзии: душа, насытившаяся бесконечным интеллектуализмом, ищет естественности и простоты. Она желает гармонии, но только безо всяких к тому условий, и любви безусловной. И вот тогда на смену джазово-поэтическому рэпу и приходит... лирика. Да, именно лирика, и именно ей дано поднять поэтическое на недосягаемый уровень сердечности, когда из самых обычных слов, обычных рифм и самого обычного ритма получается нечто настолько великое, что преобразует сознание и поэта, и его слушателя в любовь.
Умом стихов не написать,
Рассудком строки не измерить.
Нужна поэту благодать,
Та, что смогла б в него поверить.
Та, что смогла б с лица его
Земли стереть ума разметку -
В линейку будь она иль в клетку,
Ей все одно: и царь, и кол...
Ей всё не важно, что с расчётом,
Что с иксом, в игреках, и зет
Откуда-то, к тому ж залётный,
У полистрочья на конце...
Морскому волку нужен берег,
Воде - сосуд, чтоб удержать...
Поэту, чтоб в него поверить,
Необходима благодать.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Нomopolysemos".