Недавно мне опять было очень плохо. С годами всё сильней и сильней сказывается давняя серьёзная травма позвоночника, но дело не в этом… Заметил, что один раз в месяц мне бывает действительно очень и очень плохо, и именно физически. И вот тогда душа не выдерживает, одевается, подходит к двери и уже готова выйти, но в этот момент, в дверях, она сталкивается со смертью, которая и не выпускает её, перегородив путь. После этого смерть заходит, а точнее, просачивается ко мне, садится недалече и задаёт всегда только один вопрос:
--Жить-то хочется?
— Не знаю, - вымученно отвечаю я, на что смерть, сопровождая ответ каким-то замогильным зевком, делает вывод:
— Значит, хочешь.
Апосля она встаёт и уходит. Правда, дойдя до двери, оборачивается и добавляет:
— Давно бы забрала касатика, а он всё никак не напишет того, ради чего здесь и торчит!
Конечно, я хочу узнать у неё, что же такое главное должен я написать, но вовремя спохватываюсь, понимая, чем подобное любопытство может плохо закончиться.
А было оно так: за день до того, как в очередной раз свалиться, я написал стихотворение. Помню, что достал и перечитал его, вникая в каждую строку, пытаясь понять, чего в нём не хватает, чтобы смерть забрала, но не нашёл.
Так и живу, как поэт-сапёр. Хожу по минному полю сочинительства, а где рванёт — не ведаю.
— А что, если напишу то, что надо, - мелькнула мысль, - всё равно не сработает? Что тогда?
- Тогда значит, что ангел вмешался! – услышал я приветливый юношеский голос за спиной и оглянулся: на диване сидела моя кошка Соня и смотрела на меня, как на дурака.
- Ах, вот оно как, - только и мог я сказать…
Терентий Травник. Из книги "Переход площади по диагонали".
--Жить-то хочется?
— Не знаю, - вымученно отвечаю я, на что смерть, сопровождая ответ каким-то замогильным зевком, делает вывод:
— Значит, хочешь.
Апосля она встаёт и уходит. Правда, дойдя до двери, оборачивается и добавляет:
— Давно бы забрала касатика, а он всё никак не напишет того, ради чего здесь и торчит!
Конечно, я хочу узнать у неё, что же такое главное должен я написать, но вовремя спохватываюсь, понимая, чем подобное любопытство может плохо закончиться.
А было оно так: за день до того, как в очередной раз свалиться, я написал стихотворение. Помню, что достал и перечитал его, вникая в каждую строку, пытаясь понять, чего в нём не хватает, чтобы смерть забрала, но не нашёл.
Так и живу, как поэт-сапёр. Хожу по минному полю сочинительства, а где рванёт — не ведаю.
— А что, если напишу то, что надо, - мелькнула мысль, - всё равно не сработает? Что тогда?
- Тогда значит, что ангел вмешался! – услышал я приветливый юношеский голос за спиной и оглянулся: на диване сидела моя кошка Соня и смотрела на меня, как на дурака.
- Ах, вот оно как, - только и мог я сказать…
Терентий Травник. Из книги "Переход площади по диагонали".