Есть какая-то особенная прелесть в звуке да и в самом факте падающего яблока. Но падающего самостоятельно, а не от порыва ветра... Не сбитого палкой или тряской ствола, а падающего так, как будто бы это с ним случилось само по себе. Обычно такое происходит в безветрии и тишине, когда последний атом взаимодействия плода с веткой исчерпывает силы и возможности, а сверхавторитетная Эф-тяжести, ни на секунду не прекращая надзора, делает свое привычное дело.
Бывало, сидишь в саду, и замрешь, слушая тишину, а тут - шлёп: яблоко упало, да так звонко-звонко и с отскоком… Сразу и не понимаешь, что произошло, а потом вдруг догадываешься: это одно из тех, которыми ты вчера любовался, сорвалось и рассталось с жизнью, навсегда потеряв связь с деревом. Встаешь, идешь, ищешь, находишь и берешь яблоко в руку, но не кусаешь, а нюхаешь и нежно прижимаешь к щеке. Оно теплое, ароматное и очень-очень живое… Прикладываешь его к уху и слушаешь, как в нем журчат и бойко попискивают молекулы, еще не догадываясь, что поставок жизненных сил и воды больше не будет.
Обычно такого паданца я кладу на угол своего письменного столика, за которым работаю: пишу, а сам, нет-нет, да и поглядываю на него. Через какое-то время мы с яблоком вступаем во взаимодействие, и мне кажется, что я слышу его удивительный запах. Постепенно запах усиливается: он не сладкий, не кислый, не терпкий и не пряный, он – яблочный! Самый что ни на есть яблочный, и никакого иного определения к нему не подобрать. Почуяв эту прелесть, я касаюсь яблока рукой и глажу. Оно настолько большое, что напоминает головку недельного младенчика, а потому трогаешь его с осторожностью.
Диалог прерывает оса. Сначала она летает рядом со мной, точнее, с моим ухом, пытаясь, видимо, что-то объяснить. Мне не интересно слушать её недовольную речь, и я отгоняю её рукой. Получив затрещину, хозяйка боевой раскраски садится на яблоко, замирает, но тут же начинает суетливо по нему ползать, видимо, взвешивая найденное со своими возможностями. Взлетает, садится, опять взлетает, делает пару кружочков и садится вновь. Сгоняю хищницу салфеткой, накрываю яблоко и прислушиваюсь. Яблоко, почуяв себя в безопасности, засыпает. Постепенно его аромат меняет цвет, и теперь оно говорит со мной на языке августа, нет, вечернего августа. Глубокий, полный достатка аромат раскидистого лета настолько хорош, что перебивает мне всякое желание написать хоть строчку задуманного стихотворения. В очередной раз ловишь себя на мысли о бессилии слов, откладываешь в сторону бумагу и ни о чем не жалеешь. Вот это и есть жизнь!
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".
Бывало, сидишь в саду, и замрешь, слушая тишину, а тут - шлёп: яблоко упало, да так звонко-звонко и с отскоком… Сразу и не понимаешь, что произошло, а потом вдруг догадываешься: это одно из тех, которыми ты вчера любовался, сорвалось и рассталось с жизнью, навсегда потеряв связь с деревом. Встаешь, идешь, ищешь, находишь и берешь яблоко в руку, но не кусаешь, а нюхаешь и нежно прижимаешь к щеке. Оно теплое, ароматное и очень-очень живое… Прикладываешь его к уху и слушаешь, как в нем журчат и бойко попискивают молекулы, еще не догадываясь, что поставок жизненных сил и воды больше не будет.
Обычно такого паданца я кладу на угол своего письменного столика, за которым работаю: пишу, а сам, нет-нет, да и поглядываю на него. Через какое-то время мы с яблоком вступаем во взаимодействие, и мне кажется, что я слышу его удивительный запах. Постепенно запах усиливается: он не сладкий, не кислый, не терпкий и не пряный, он – яблочный! Самый что ни на есть яблочный, и никакого иного определения к нему не подобрать. Почуяв эту прелесть, я касаюсь яблока рукой и глажу. Оно настолько большое, что напоминает головку недельного младенчика, а потому трогаешь его с осторожностью.
Диалог прерывает оса. Сначала она летает рядом со мной, точнее, с моим ухом, пытаясь, видимо, что-то объяснить. Мне не интересно слушать её недовольную речь, и я отгоняю её рукой. Получив затрещину, хозяйка боевой раскраски садится на яблоко, замирает, но тут же начинает суетливо по нему ползать, видимо, взвешивая найденное со своими возможностями. Взлетает, садится, опять взлетает, делает пару кружочков и садится вновь. Сгоняю хищницу салфеткой, накрываю яблоко и прислушиваюсь. Яблоко, почуяв себя в безопасности, засыпает. Постепенно его аромат меняет цвет, и теперь оно говорит со мной на языке августа, нет, вечернего августа. Глубокий, полный достатка аромат раскидистого лета настолько хорош, что перебивает мне всякое желание написать хоть строчку задуманного стихотворения. В очередной раз ловишь себя на мысли о бессилии слов, откладываешь в сторону бумагу и ни о чем не жалеешь. Вот это и есть жизнь!
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".