Есть поэты, которые разговаривают с каждым человеком в отдельности, но есть и такие, что говорят со всем миром, благословляя всё и вся. Их дивная лира соединяет в единой симфонии рассветы и закаты, дни и ночи, звезды и солнце, туманы и дожди… Присутствуя на празднике стихий, они удивительным образом описывают происходящее вокруг, и потому им веришь. Они почти не замечают человека, и нет в их строках описаний его внутреннего мира, но есть восторг и восхищение всем, что вокруг. Такие поэты - настоящие живописцы, и если бы они захотели и смогли, то, несомненно, прибегли бы к холсту, краскам и кистям. Их стихи действительно можно изобразить, ибо они срисованы с природы. И чем тоньше мастерство такого поэта, тем больше ему веришь.
Скорее всего я не из таковых, а из тех, кто старается говорить с каждым своим читателем наедине, без присутствия вторых лиц. Прежде всего мне важен человек, и Бог , по моим ощущениям, присутствует именно в нем: в его сердце, в его душе. Мне вовсе не хочется разубеждать кого-то в том, что Господь - везде, но встречаюсь я с Ним именно в человеческом сердце. И разве есть на свете нечто, умеющее так же восхитительно любить, как оно? Возможно, любовь есть во всём: в травах, деревьях, облаках, ветрах, но их любовь выражается на непонятном для меня языке. Слушая мои стихи, они молчат, и мне приходится только догадываться о их отношении к ним. Но когда я читаю свои стихи любимой женщине или другу, даже по телефону, то чувствую, как замирает у них сердце. А женщина замирает так, что вся вселенная повинуется созданной ею тишине, стараясь её не нарушать.
Нет ничего более прекрасного, чем женщина, внимающая поэзии. Я написал сотни и сотни строф, но ни в одной из них мне так и не удалось хотя бы немного приблизиться к этому чуду.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".
Скорее всего я не из таковых, а из тех, кто старается говорить с каждым своим читателем наедине, без присутствия вторых лиц. Прежде всего мне важен человек, и Бог , по моим ощущениям, присутствует именно в нем: в его сердце, в его душе. Мне вовсе не хочется разубеждать кого-то в том, что Господь - везде, но встречаюсь я с Ним именно в человеческом сердце. И разве есть на свете нечто, умеющее так же восхитительно любить, как оно? Возможно, любовь есть во всём: в травах, деревьях, облаках, ветрах, но их любовь выражается на непонятном для меня языке. Слушая мои стихи, они молчат, и мне приходится только догадываться о их отношении к ним. Но когда я читаю свои стихи любимой женщине или другу, даже по телефону, то чувствую, как замирает у них сердце. А женщина замирает так, что вся вселенная повинуется созданной ею тишине, стараясь её не нарушать.
Нет ничего более прекрасного, чем женщина, внимающая поэзии. Я написал сотни и сотни строф, но ни в одной из них мне так и не удалось хотя бы немного приблизиться к этому чуду.
Терентiй Травнiкъ. Из книги "Блокнот для записей".