Ну и пусть! Главное, чтобы поля были одинаковыми с обеих сторон, да ещё и простым карандашом проведённые. Кто помнит, именно так всех нас учили советские учителя в советских школах. Всё было как у всех, вот только на выходе почему-то по-разному получилось. Вроде все из одного времени, из одной пионерской да и комсомольской системы, а не сложилось…
Ох уж эти сорок семь лет! В этом возрасте умерли поэт Осип Мандельштам, артисты Михаил Евдокимов, Анатолий Солоницын и Александр Соловьёв, певец Дин Рид и певица Эдит Пиаф , и вот теперь…
Не успела весть о смерти Алексея Навального, отбывающего наказание в колонии, облететь российские просторы, как американский президент Джо Байден, принося соболезнования семье российского оппозиционера, тут же возложил на Путина ответственность за всё произошедшее. Как всегда, вовремя и, как говорится, глупее этого и быть не может. Откровенно говоря, Алексея жаль, и не только потому, что умер в тюрьме, а потому что жил и боролся, в общем-то, непонятно за что. Признаться, нынешняя российская оппозиция могла бы составить ряды "Партии обиженных", причём исключительно на то, что очень хорошо живущие не позволяют жить таким же образом тем, кто пусть и без «очень», но всё равно хорошо живёт. Так что слова «мы жертвою пали в борьбе роковой», увы, никому из них не подходят. Оппозиционная борьба либералов, вернее, тех, кто себя таковыми считает, — это не смертельная схватка революционного коммунистического подполья с оскалившимся и плюющимся во все стороны алчущей слюной капитализмом, и уж тем более их не сравнить с антифашистами времён Третьего рейха. Среди потомков его величества Политбюро нет ни Фиделя Кастро, ни Виктора Хары, ни Дина Рида, ни Эрнесто Че Гевары, потому как ни Собчак, ни Чубайс, ни Ходорковский, ни покойные Немцов, Березовский и даже Гайдар явно на это не тянут. И не потому, что не умеют петь и играть на гитаре, а всё гораздо проще: невозможно быть революционером, держа в одной руке хлеб с маслом, а в другой — икру, и даже без хлеба. Так и хочется спросить: а чем, собственно, вы, именно вы , а не народ, недовольны?
Иногда кажется, что между руководящим составом и скамейкой штрафников есть некая договоренность, которая вписывается в рамки отведенной под политкорректность борьбы. Всяк сверчок знает свой шесток, а со стороны всё это напоминает вроде как борьбу мнений. Жириновский в свое время открыто обещал в случае своего прихода к власти вздернуть на фонарях кремлёвцев. Опаньки! Интересно, как бы он себя вёл при Сталине? Минюст вносит бизнесмена Олега Тинькова в реестр иноагентов, а его банк «Тинькофф» охраняет денежки простых людей, и паче прочего — отечественных пенсионеров. В общем, эволюция не стоит на месте: слово вышло из подполья и хлещет по щекам любого, кто попадается ему на пути. В целом это неплохо — эдакая иллюзия борьбы, некая театральная постановка, максимально приближенная к реальности. Для народа и для международной общественности — то что надо. И говорю я это без всякой иронии, а даже с неким уважением, ибо не всякому удается накормить волков, сохранив при этом и овец.
Навальный и Галкин – Анатольевич и Александрович, не просто одногодки, а ещё и в одном месяце рожденные: оба родом, как и Прасковья, – из Подмосковья, оба были недовольны тем, что происходит вокруг них, но каждый — со своим жанром в душе. Правда , один бунтарь сох на нарах, а другой, видимо, тоже сохнет, но только на кухне около холодильника… Так и хочется сказать, что нет единства в лагере оппозиции в вопросах разрушения мира насилья и вызволения из-под обломков голодных и рабов, да и по-разному кипит их разум возмущенный. А уж то, что далеко не каждый готов идти в смертный бой, об этом и говорить не стоит. Своя рубаха ближе к шубе, шуба — к квартире, квартира – к дому, а дом? Дом — ещё к дому и ещё, и ещё…
Впрочем, имитация революционных настроений на руку всем, даже простому народу. Здесь вам и свобода слова, и свобода молчания, да и вообще свобода. Чтобы стать куром и попасть в ощип к отборной номенклатуре, надо очень, очень и ещё раз очень постараться. Видимо, Алексей Навальный был из более чем прилежных в этом плане людей. Впрочем, то, что он закончит свою историю примерно так, как оно и случилось, было ожидаемым. И это напоминает пригожинский смертельный трюк, но только за закрытыми дверями. Байдена, с его выпадом понять можно, но сработано это капитолийцем, что называется, по -грубому. Для Владимира Путина Навальный не угроза, а тем более — не враг. Был бы опасен, его бы берегли и не держали «в студеную пору» да еще и «в темнице сырой», ибо случись что с ним, хлопот не оберешься.
Увы, но как бы сегодня ни старалась либеральная часть российской истории, но героя из него не получилось. Герои на Руси, да и в России, совсем другие: их делает народ, а народ всегда требователен к тем, кому намерен поклониться, и если с ними что-то не так, то народ первым это почувствует. До сакральной жертвы Алексей Анатольевич не дотянул, а по-человечески… А по-человечески все равно жалко. Как - никак, все мы люди!
Терентий Травник. Из книги «Листва по дереву».
Ох уж эти сорок семь лет! В этом возрасте умерли поэт Осип Мандельштам, артисты Михаил Евдокимов, Анатолий Солоницын и Александр Соловьёв, певец Дин Рид и певица Эдит Пиаф , и вот теперь…
Не успела весть о смерти Алексея Навального, отбывающего наказание в колонии, облететь российские просторы, как американский президент Джо Байден, принося соболезнования семье российского оппозиционера, тут же возложил на Путина ответственность за всё произошедшее. Как всегда, вовремя и, как говорится, глупее этого и быть не может. Откровенно говоря, Алексея жаль, и не только потому, что умер в тюрьме, а потому что жил и боролся, в общем-то, непонятно за что. Признаться, нынешняя российская оппозиция могла бы составить ряды "Партии обиженных", причём исключительно на то, что очень хорошо живущие не позволяют жить таким же образом тем, кто пусть и без «очень», но всё равно хорошо живёт. Так что слова «мы жертвою пали в борьбе роковой», увы, никому из них не подходят. Оппозиционная борьба либералов, вернее, тех, кто себя таковыми считает, — это не смертельная схватка революционного коммунистического подполья с оскалившимся и плюющимся во все стороны алчущей слюной капитализмом, и уж тем более их не сравнить с антифашистами времён Третьего рейха. Среди потомков его величества Политбюро нет ни Фиделя Кастро, ни Виктора Хары, ни Дина Рида, ни Эрнесто Че Гевары, потому как ни Собчак, ни Чубайс, ни Ходорковский, ни покойные Немцов, Березовский и даже Гайдар явно на это не тянут. И не потому, что не умеют петь и играть на гитаре, а всё гораздо проще: невозможно быть революционером, держа в одной руке хлеб с маслом, а в другой — икру, и даже без хлеба. Так и хочется спросить: а чем, собственно, вы, именно вы , а не народ, недовольны?
Иногда кажется, что между руководящим составом и скамейкой штрафников есть некая договоренность, которая вписывается в рамки отведенной под политкорректность борьбы. Всяк сверчок знает свой шесток, а со стороны всё это напоминает вроде как борьбу мнений. Жириновский в свое время открыто обещал в случае своего прихода к власти вздернуть на фонарях кремлёвцев. Опаньки! Интересно, как бы он себя вёл при Сталине? Минюст вносит бизнесмена Олега Тинькова в реестр иноагентов, а его банк «Тинькофф» охраняет денежки простых людей, и паче прочего — отечественных пенсионеров. В общем, эволюция не стоит на месте: слово вышло из подполья и хлещет по щекам любого, кто попадается ему на пути. В целом это неплохо — эдакая иллюзия борьбы, некая театральная постановка, максимально приближенная к реальности. Для народа и для международной общественности — то что надо. И говорю я это без всякой иронии, а даже с неким уважением, ибо не всякому удается накормить волков, сохранив при этом и овец.
Навальный и Галкин – Анатольевич и Александрович, не просто одногодки, а ещё и в одном месяце рожденные: оба родом, как и Прасковья, – из Подмосковья, оба были недовольны тем, что происходит вокруг них, но каждый — со своим жанром в душе. Правда , один бунтарь сох на нарах, а другой, видимо, тоже сохнет, но только на кухне около холодильника… Так и хочется сказать, что нет единства в лагере оппозиции в вопросах разрушения мира насилья и вызволения из-под обломков голодных и рабов, да и по-разному кипит их разум возмущенный. А уж то, что далеко не каждый готов идти в смертный бой, об этом и говорить не стоит. Своя рубаха ближе к шубе, шуба — к квартире, квартира – к дому, а дом? Дом — ещё к дому и ещё, и ещё…
Впрочем, имитация революционных настроений на руку всем, даже простому народу. Здесь вам и свобода слова, и свобода молчания, да и вообще свобода. Чтобы стать куром и попасть в ощип к отборной номенклатуре, надо очень, очень и ещё раз очень постараться. Видимо, Алексей Навальный был из более чем прилежных в этом плане людей. Впрочем, то, что он закончит свою историю примерно так, как оно и случилось, было ожидаемым. И это напоминает пригожинский смертельный трюк, но только за закрытыми дверями. Байдена, с его выпадом понять можно, но сработано это капитолийцем, что называется, по -грубому. Для Владимира Путина Навальный не угроза, а тем более — не враг. Был бы опасен, его бы берегли и не держали «в студеную пору» да еще и «в темнице сырой», ибо случись что с ним, хлопот не оберешься.
Увы, но как бы сегодня ни старалась либеральная часть российской истории, но героя из него не получилось. Герои на Руси, да и в России, совсем другие: их делает народ, а народ всегда требователен к тем, кому намерен поклониться, и если с ними что-то не так, то народ первым это почувствует. До сакральной жертвы Алексей Анатольевич не дотянул, а по-человечески… А по-человечески все равно жалко. Как - никак, все мы люди!
Терентий Травник. Из книги «Листва по дереву».