Если ты один, то это только половина тебя.
Если с нею, то это чуть больше
Если день без солнца, то это пол дня…
Ну, а целый пусть реже, но дольше.
Земляные озера – следствие греха летающих рыб…
Мокрое небо за птиц, продающих крылья,
Он горел как нефть, а ныне забыт и зарыт.
И безумно сиявший, станет алмазной пылью.
Здесь остались врата, но нет больше стен,
Этот город покинули люди, не найдя здесь свой храм.
Безмолвие грифов и вопли продажных гиен
На пути к стыдливо порочным цветам.
Где солдатские вдовы, как свечи,
Догорая шагнули к кресту.
Со стыдливо заплаканной речью
К Богу Сыну и к Богу Отцу.
Где хранители тайных печатей,
Оперевшись на рваный указ,
Волей Божьей и благодатью
Раздают позволение на сглаз.
И все семьи повязаны долгом
Перед тусклой нелепой звездой
И сосуд, наполняемый словом,
Обернулся теперь пустотой.
Обернулся теперь пустотой.
Пустотой нарисованных улиц,
Черной лентой бегущих во мрак.
Пустотой нарисованных лиц,
Медным звоном подмятых под флаг.
Дети здесь нерожденно отпеты,
И слепой, сумасшедший поэт,
сочинив на смерть им куплеты,
сочинив на смерть им куплеты,
Подписался внизу «Назапрет».
Декабрь 1991, 3 часа ночи.
Терентiй Травнiкъ