Полночный мир подчас неотразим
Приёмами известных школ искусства.
К нему иные подбирают чувства
И признанный магистр, и пилигрим.
В ретортах мутных оседал свинец,
Крупицы золота свою теряли силу.
То был ума величия конец,
На этот раз ум выкопал могилу
Себе и сдался! Тёмная луна
Сквозь пелену холодных туч глядела,
Неслышно в елях одиноких села
Такая ж одинокая сова…
Он свечи жёг нещадно, нужен свет
Был для того, чтоб опыт завершился,
Но разошлись анатом и поэт
На этот раз в нём. Синий дым клубился,
Бойницей выходил он, и за ним,
Изгибы дыма страстно повторяя,
Сошедшие с готических картин
Шли тени изгнанных владыками из рая.
Учёный гласу сердца не внимал!
Надменный практик отдан был стихиям,
И на столе в гранате бус мерцал
Горячий лал, подаренный вития.
Он верил в изменение констант,
Расчёт его был близок к разрешенью.
Скажите, кто, как не его талант,
Любого гордеца возвысит мненье?
Пяти десятков лет не пережив,
Старатель верил всякому знаменью.
И пестиком он киноварь крошил
В своих руках, отдавшись провиденью.
Он умбру жёг, выпаривал самшит,
Пропитывал смолой платана кожу.
И был порой его нещаден вид,
Но меч не вынимался им из ножен!
Он сознавал границы бытия:
Душа смиряла страстную натуру,
Как на доске тяжелую фигуру
Удерживает свита короля.
Где гений пал, там гений возродился,
Как Феникс, пепла серебро стряхнув.
Сосуд упал на мрамор и разбился.
Вердикту лет хватило и минут…
Погасли звёзды, звёзды отвернулись,
С персидской меди блеск златого смыт.
Врата времён над тайною сомкнулись,
И хладный камень снова мхом покрыт.
29 сентября 2016
Терентiй Травнiкъ
Приёмами известных школ искусства.
К нему иные подбирают чувства
И признанный магистр, и пилигрим.
В ретортах мутных оседал свинец,
Крупицы золота свою теряли силу.
То был ума величия конец,
На этот раз ум выкопал могилу
Себе и сдался! Тёмная луна
Сквозь пелену холодных туч глядела,
Неслышно в елях одиноких села
Такая ж одинокая сова…
Он свечи жёг нещадно, нужен свет
Был для того, чтоб опыт завершился,
Но разошлись анатом и поэт
На этот раз в нём. Синий дым клубился,
Бойницей выходил он, и за ним,
Изгибы дыма страстно повторяя,
Сошедшие с готических картин
Шли тени изгнанных владыками из рая.
Учёный гласу сердца не внимал!
Надменный практик отдан был стихиям,
И на столе в гранате бус мерцал
Горячий лал, подаренный вития.
Он верил в изменение констант,
Расчёт его был близок к разрешенью.
Скажите, кто, как не его талант,
Любого гордеца возвысит мненье?
Пяти десятков лет не пережив,
Старатель верил всякому знаменью.
И пестиком он киноварь крошил
В своих руках, отдавшись провиденью.
Он умбру жёг, выпаривал самшит,
Пропитывал смолой платана кожу.
И был порой его нещаден вид,
Но меч не вынимался им из ножен!
Он сознавал границы бытия:
Душа смиряла страстную натуру,
Как на доске тяжелую фигуру
Удерживает свита короля.
Где гений пал, там гений возродился,
Как Феникс, пепла серебро стряхнув.
Сосуд упал на мрамор и разбился.
Вердикту лет хватило и минут…
Погасли звёзды, звёзды отвернулись,
С персидской меди блеск златого смыт.
Врата времён над тайною сомкнулись,
И хладный камень снова мхом покрыт.
29 сентября 2016
Терентiй Травнiкъ