Вот кончится дождь, и новое утро
по старым лужам пройдет босиком,
а ты все там же с душой своей хмурой
по следу любимой с последним письмом…
И полон печали ларец обнищавший,
в дворцовых палатах ни вашим, ни нашим…
Ни ситца, ни пакли, лишь струганный стол,
И странные люди вершат приговор.
По белому черным, по черному красным…
Ты хочешь понять, мой друг, но напрасно,
ведь здесь в каждой правде есть ложь и подлог
и заперта дверь на висячий замок.
С больной головы на здоровые руки
куется тоска от злобы и скуки…
А дети?.. Что, дети? – то малые крохи.
Эй, в бубны, шуты, веселей, скоморохи!
На ярмарке песни, за песнями слезы…
За горечью пьянка, за пьянкою смерть.
Он ей подарил увядшие розы,
Сказав: «Будет лучше,» - прося потерпеть.
И круг здесь замкнулся в безвыходной ноте,
но есть один шанс – цепляться за жизнь.
И быть на чеку, нет скорее на взводе,
не волком, так вошью, но все-таки быть.
А старым и малым, больным и бездомным
останется сор из избы подъедать.
И нищий полковник в мундире лиловом
по-прежнему будет ни с чем воевать.
Но время проходит, смыкая нас к смерти,
в земле нет богатых и нищих там нет…
Обрывок письма в заштатном конверте,
сокрытый от мира под толщею лет.
И кто-то мне скажет: «Все очень печально»,
а кто-то: «Не ново и, даже, банально…»
А я промолчу, согласившися с вами,
но эти приметы с рождения с нами.
февраль, 1995 г.
Терентiй Травнiкъ