Администратор

Администратор

Суббота, 11 февраля 2017 13:52

я открываю книгу увяданий...

Я открываю книгу увяданий,
Читаю осени печальное письмо,
Чернила – золотом прощальным,
И листья букв стучат в окно.
 
Размыты строчки в лужах бледных –
Разбросанных осколках дня,
И исчезают запятые в кругах
Нелепого дождя.
 
Письмо горит листвою рваной,
И кисть рябины мажет холст,
И сладкий сок из раны драной
Пьет запоздалый пьяный дрозд.
 
Письмо не требует ответа
Ни у тебя, ни у меня,
То – эпитафия для Лета
И реквием для Октября.
 
Размоет дождь сургуч дорожный.
Последний свет мелькает средь туч,
И по тропинкам осторожно
Скользнет зимы хрустальный луч.
 
октябрь 1992
Терентiй Травнiкъ
В капсуле призрачной
            есть чья-то жизнь.
Время –
как шерсти оторванный клок.
Каждый день
            опускается вниз…
Не хотел,
            не искал,
                        и не мог.
Нельзя нам разумом понять,
С чего начать и где стучать.
 
сентябрь 1992
Терентiй Травнiкъ
Суббота, 11 февраля 2017 13:52

Владимирка

По Владимирской дороге, утопая в грязи,
Мужичок шел убогий со крестом на груди,
Отбивая поклоны и молитвы творя,
За детей, что в остроге умирают любя.
А вокруг только прах, что оставила нам,
Та старуха немая, что идет по пятам,
Всех равняя с травою под косою слепою
И рожденный цветок будет скошенным в срок.
А за белой стеною идет яблочный торг,
Там меняют кресты на билет в светлый морг,
Там ты можешь узнать – сколько стоит душа:
Литр водки – две Кати, а душа ни шиша.
Эй, ты, лапотник русский, дворянин с топором,
С беспредельной душою, да заштопанным ртом.
Под смоленском ограблен, под Рязанью убит
И в проваленной яме под крестом пьяный спит.
Ну а в городе стольном раскупается люд,
И застой стал застольным: утром пьют, днем блюют.
Ну а руки хоть в перстнях, да под камнями кровь.
Каждый день здесь Христос распинается вновь.
И оглохший звонарь, превратившись в язык
Своим телом о бронзу, как о вражеский штык
В колокольном вопле решил умереть,
Чтоб озябшую Русь своей смертью согреть.
 
15 августа 1992
Терентiй Травнiкъ
Упавший с неба – проросший в земле,
Огненной страстью от ветра зачат,
Сожженный грозою, но воскресший в золе,
Крещенный памятью нетленных солдат…
Солнечный щит и лунный меч
Со звездным знамением на благостный путь
По мертвой дороге, по живой воде
С тайной печатью на левой руке.
Над вечным городом – вечный покой.
В стреле есть правда – так стань стрелой.
Язык дан бронзе, чтоб не молчать
И все дороги крестом,
Чтоб упавшим найти и встать.
Отец и сын, и земная дочь.
Слезы в терпении, мудрость в учении
Время как мера, сердце и вера
В серебряной чаще белый огонь
С надеждой на день в ослепшую ночь.
 
апрель 1992
 
Терентiй Травнiкъ
Суббота, 11 февраля 2017 13:50

Вроде биографии

В восемнадцать одет и накормлен
Шел по тонкому льду я вперед,
В девятнадцать я стал сомневаться,
Но а в двадцать  сломался тот лед.
И я начал плавать учиться,
Шел тогда двадцать первый мне год,
Я хотел с этой жизнию слиться,
Выходило все наоборот.
 
Но я шел и разбрасывал камни,
И почти был уверен, что прав,
За спиною смыкалися ставни
Из душистых деревьев и трав.
 
Ночь  слепила своей темнотою,
И у встречных искал я огня,
И расстроил я жизнь неумелой игрою…
В двадцать два – вдруг я встретил тебя.
 
Я узнал, что такое быть рядом,
Я за день научился любить,
И пустырь обернулся вдруг садом,
И сказал я себе: «Надо жить».
В двадцать три – я почувствовал сына.
Он принес мне и мир, и покой.
Никогда я не чувствовал дыма
Над семейною тихой рекой.
 
Ну а в двадцать четыре – был счастлив,
Осознав зачем я живу,
Я растаял в тебе не напрасно,
И храню растворенья слезу.
В двадцать пять – четверть века отмерил,
Сладость встреч и горечь разлук.
Глубину твоих глаз не измерил,
Но запомнил тепло твоих рук.
 
В двадцать шесть – я почти сумасшедший,
В двадцать шесть – я почти неживой,
И хватаясь рукою за небо,
Упираюсь в могилу ногой.
В двадцать семь – распахал это поле,
И посеял на нем новый хлеб,
И лежит на поле том камень –
Сгусток памяти прожитых лет.
 
В двадцать восемь – нашел утешенье,
И побрел дорогой ночной,
ну а камень вдруг стал надеждой,
Обернувшися в небе звездой.
 
1992
Терентiй Травнiкъ
Суббота, 11 февраля 2017 13:50

Ты сплети узор дороги...

Ты сплети узор дороги –
На рубахе отблеск неба,
Ты вплети в узор дороги –
Я здесь быть, но я здесь не был.
 
За окно четыре птахи,
Они верят только солнцу,
Они знают мудрость ветра,
И земля зерном им стала.
 
апрель 1992
Терентiй Травнiкъ
Суббота, 11 февраля 2017 13:49

На улице ветер, а в доме сквозняк...

На улице ветер, а в доме сквозняк,
На улице дождь, под крышею сырость.
Под городом скорбь, над городом флаг…
И только Иван, Иван-то дурак,
Остался искать все то, что приснилось.
Пустился по морю, да в бурю и вплавь,
не ведал Ванюша, что сон этот – явь…
 
1992
Терентiй Травнiкъ
Стеклянная вода еще не режет горло,
Но не дает избавиться от жажды.
Знал ли кто, что успех может так изуродовать лица…
Но прослушав ответ,
            Вопрос повторяют дважды.
В этом городе все есть у всех,
            Осталось убить только память,
Но ее хранит, как меру всех дел –
Растворившийся в камне…
 
1992
 
Терентiй Травнiкъ
Суббота, 11 февраля 2017 13:49

Возьми свою радость...

Возьми свою радость.
отдай мою боль,
Сожги свои письма в страну,
где не умеют любить.
Где все покрыл пепел
и снег превратился в соль
И ангел был съеден зверьем,
не успев остыть.
Где плачет волчица
по полно Луне,
Что саваном белым лежит на воде.
Где кончается день,
едва лишь забрезжит рассвет,
И на образе плесень,
и плесень съедает цвет.
Возьми свою радость,
отдай мою боль.
Где дождь не смывает
ни грязь, ни печать, ни клеймо.
Там город без улиц и дом без дверей
            и без стекла окно.
И пьяный мужик, заложив и тюрьму, и суму.
За рюмку водки в трактире
            пролил и детей, и жену.
Возьми свою радость,
            отдай мою боль…
 
1992
Терентiй Травнiкъ
Суббота, 11 февраля 2017 13:48

Есть тот, кто приносит...

Есть тот, кто приносит,
Есть та, что хранит,
И та, что питает и ночью и днем…
Ну а последний над всеми стоит
Хозяин того, что первый принес…
 
1992
Терентiй Травнiкъ
Страница 4 из 18